Битва за Землю - Михаил Павлович Николаев

которая в данном случае была эквивалентна взрыву восьмисот двадцати восьми тысяч тонн тротила. Этого было явно недостаточно для того, чтобы развалить двухкилометровый авианосец на части, но гарантированно выводило из строя его гравитационный двигатель. А добить прямолинейно летящую по инерции тушу можно и ракетами. И спустя некоторое время тут и там на боковых частях панорамного голоэкрана, окружающего ситуационный зал Весты, начали появляться вспышки термоядерных взрывов, которые были более яркими и продолжительными, чем вызванные попаданиями снарядов.

А потом случилось то, чего почти все подспудно ожидали, но всячески гнали из головы мысли о подобном. Один из зеленых значков, обозначающих положение тяжелых внутрисистемных крейсеров, вдруг мигнул и засветился красным.

– Кто?! – вопрос маршала космофлота прозвучал непривычно резко, с надрывом.

– Крейсер «Джеймс Монро», второй флот, США, – ответил Сократ ровным, безэмоциональным голосом.

И почти сразу вслед за этим – закон парности никто не отменял – вспыхнул красный огонек на противоположной стороне панорамного голоэкрана.

– Крейсер «Бомбей», третий флот, Большая Индия, – доложил Сократ.

– Сократ, передай от моего имени командующим флотами соболезнования, приказ продолжать вытеснение противника, и запроси у них обстоятельства гибели крейсеров, – распорядился Николай.

– Ваше приказание выполнено, – спустя секунду ответил ИИ Весты.

Между тем вытеснение центаврского авангарда продолжалось. Напоминающая волан воронка, образованная Вестой и кораблями двух земных флотов, приближалась к венерианской орбите. Авианосцы отступали и расходились в стороны перед астероидом, все больше разрывая дистанцию, но Сократ уверенно поражал их один за другим. Это объяснялось тем, что прямолинейный полет стальной болванки сквозь вакуум был практически невидим для локаторов центаврийцев, расположенных на одной с ним линии. Они обнаруживали его уже на подлете, когда до встречи оставались сотые доли секунды. Так было уничтожено еще девять центаврских кораблей, а потом они сменили тактику, и, дважды промахнувшись, Сократ был вынужден задробить стрельбу.

Теперь движение авианосцев стало рваным, хаотическим. Они бессистемно меняли скорость и направление полета. И крейсера быстро потеряли свое преимущество. Двигаясь по непредсказуемым траекториям, авианосцы сближались с ними на более короткие дистанции и пускали в ход лучевое оружие. Воронка развалилась. Теперь на ее месте происходили локальные сшибки. Корабли сходились на дистанции менее мегаметра, обрушивали на противника энергетические лучи и снова разбегались в стороны, чтобы теперь схватиться с другим противником.

В сражении примерно равных соперников бог принимает сторону больших батальонов. Центаврийцев было больше, намного больше. И они давили числом, выбивая крейсера один за другим. И просачиваясь сквозь поредевшую сеть к Земле. Единственное, что могли противопоставить этому земляне, это две эскадры мониторов. Экипажам этим сферических кусков железной руды было глубоко фиолетово на кратеры, выжигаемые на поверхности энергетическими лучами. Для металло-каменных глыб двадцатикилометрового диаметра они были сродни комариным укусам. Мониторы смело перли напролом, уничтожая все, что попадалось на их пути. Могучие, но неповоротливые, они вели себя, как слоны в посудной лавке. К сожалению, их было всего восемь. Сначала. А потом американская эскадра вышла из боя, грамотно беря в коробочку лидера центаврского флота – гигантскую шайбу диаметром в восемь километров и толщиной около четырехсот метров.

Это было правильным решением – флот вторжения необходимо было лишить центрального командования. Любой ценой. Это понимали и Николай, наблюдавший за сражением из Ситуационного зала Весты, и Майкл Томпсон, лично руководивший действиями эскадры из боевой рубки одного из мониторов.

И американцы в конце концов поймали центаврского лидера, зайдя одновременно с четырех сторон. Приблизившись на дистанцию в восемь мегаметров, мониторы начали хладнокровное избиение гигантского корабля. Три из четырех почти одновременно выпущенных снарядов попали в цель, раздробив в пыль крупные фрагменты кромок восьмикилометровой шайбы. Телепатический вопль, многократно усиленный техническими системами гиганта, внезапно оборвался, спровоцировав облегченный выдох у Семена, почти контуженного этим ментальным ударом.

Мониторы дали еще один залп, разломивший флагмана центаврского флота на части, после чего Томпсон уравнял скорость своего монитора с обломками и выслал на самый крупный из них досмотровую партию.

Корабли уцелевшей части центаврского авангарда, которых осталось почти две сотни, выходили из боя, устремляясь к Земле. Их не преследовали. Во втором флоте после первой стычки уцелело всего пять крейсеров, причем один из них – «Теодор Рузвельт» – потерял ход. На нем вышел из строя гравитационный двигатель. Получив заверения командира крейсера в том, что реакторы не повреждены и экипажу ничего не угрожает, командующий вторым флотом принял решение уходить. Потом, когда все закончится, за крейсером можно будет выслать буксир.

Мониторы были сильно избиты, утратили некоторое количество орудий, но все еще оставались вполне боеспособными. Сработанные на основе двадцатикилометровых железоникелевых астероидов, они вообще были практически неубиваемы. Плотность структуры этих носорогов космоса была всего в два раза меньше, чем у стальных слитков. Не сильно уступая крейсерам в быстроходности, мониторы обладали существенно меньшей маневренностью, но это, как и плохое зрение у земных носорогов, было не их проблемой.

Третьему флоту досталось больше. Из крейсеров сохранили ход и боеспособность только «Калькутта» и «Бангалор». Остальные тринадцать имели разную степень неустранимых повреждений, от полностью фатальных, как у «Карачи», «Бхопала» и «Канпура», от которых остались только сплюснутые остовы, до просто весьма серьезных, как у «Мумбаи», оставшегося без существенного фрагмента корпуса. Командующий третьим флотом Ранджит Сингх распорядился снять с них на мониторы уцелевших членов экипажей, клятвенно пообещав вернуться потом за телами погибших.

Индийские мониторы были избиты еще сильнее американских. Их поверхность напоминала лунный ландшафт. Но они все еще оставались управляемыми и с некоторых сторон даже могли стрелять.

Веста пока вообще не имела повреждений, так как центаврские корабли разбегались от нее как ошпаренные и ни один из них так и не рискнул приблизиться к гигантскому астероиду на расстояние, позволяющее эффективно использовать энергетическое оружие. Сейчас она, хорошенько разогнавшись, неслась к Венере, в тени которой прятался арьергард центаврского флота, состоящий из ста шестидесяти больших кораблей, с массой покоя более двух миллиардов тонн. Николай предполагал, что, с высокой долей вероятности, это транспортники, везущие живых центаврийцев. Именно для того, чтобы иметь возможность помножить на ноль этих «мирных переселенцев», он сохранил в целости первый флот.

– Я целиком и полностью одобряю выбор центаврийцев, – заявил Николай, повернувшись к Новикову. – Планета Бурь – это именно то место, где должен закончиться их многолетний перелет. Будем оттеснять их к Венере, и, если хотят, пусть на нее десантируются. Ну, или падают. Мы не будем этому препятствовать. Как вы считаете, Петр Николаевич, им там понравится?

– Я считаю, что их вкусы и пристрастия – это последнее, чем мы должны интересоваться, – ответил вице-адмирал. – Явились в гости незваными, пусть довольствуются тем,