Ведьма из пропасти восприятия - Артём Андреевич Поморцев

Опустевшая банка шпрот (ну… без комментариев.) и целофанина от пропавшего без вести батона (снова без комментариев.) отрешённо обосновались рядом.

Саше нужно было запустить желудок, чтобы прийти в себя (о, норм оправдание потребляемым каллориям!) и пиздовать на подработку (сила воли, необходимость + характер, также способствуют сгону лишних ккал! оправдана!), дабы гасить ипотеку и кредит на машину, плюс добирать некоторые удовольствия. В том числе одежду, труселя там какие прикольные…

— Муля, как думаешь, мысль материальна? — спросила она спину копошащейся у плиты подруги. Та, застигнутая врасплох, хрустнула чём-то в голове. Развернулась. Подошла к Саше. Приложила ко лбу той тыльную сторону ладони. Чуть-чуть так подержала. Затем склонилась и чмокнула её в лоб.

— Чой-то так тебя торкнуло? — в глазах Мули смешка не было. Подруги неплохо изучили друг-друга за эти n в x степени лет знакомства, и серьёзный настрой Саши она улавливала.

— Да так. Думу одну гоняю, — отчасти уклончиво ответила Саша, съезжая с темы.

— Эээ, нет, подруга. Давай, колись, — взъерошила ей Муля волосы (а там былó что взъерошить!) и села на стульчик рядом.

Саша некоторое время помялась, собираясь с мыслями, и выдала:

— Я вчера пришла к устойчивому оценочному суждению (кто думает, что между собой девушки общаются исключительно на Вы и о цветочках — добро пожаловать. вы не одни так думаете.), что мысль материальна. Вопрос, как ими, мыслями, управлять, чтобы что-то практичное из этого для себя извлечь, — смутившись к концу, Саша отвернула голову.

Секунда паузы, ещё одна. Муля заливисто засмеялась (всё ещё помня о существующем долбогноме — не слишком громко. тихо и аккуратно так, заливисто засмеялась), приобняла и поцеловала Сашу в щёку. Затем обняла полноценно. Закончив содрогаться, отодвинулась от Александры, любуясь пролезшим на её щёки румянцем и слегка вжатой в плечи головой, ожидающей несильного подзатыльника, а также сморщенными в готовности к критике подруги губами.

— За что я тебя люблю, Саш, дак это за умение нестандартно мыслить и приходить в итоге к неожиданным выводам, — Муля похлопала подругу по плечам и вернулась поджаривать хлеб на подсолнечном масле (ну ладно. не ЗОЖ они. НЕ ЗОЖ! но, вот например, один мой знакомый был пьющий парень, а потом он стал качком… хотя это уже совсем другая история.), чтобы потом с видом семейства Паслёновых запечь его в глазунье, с умеренным количеством чёрного перца и соли. — Если ты хочешь освоить нестандартные приёмы, тебе придётся разработать их самой, — перевернула она ломтики другой стороной, ещё не позолочённой силою пламени и чугуна. Приятный запах от них вступил в короткое противостояние с затушенными в пепельнице окурками. — Не знаю, к чему ты там в итоге придёшь, но если что-то ценное откопаешь — поделишься ведь? — она на секунду отвернулась от плиты и с улыбкой подмигнула Саше, вернувшись к действу.

Через какое-то время, сдобрив получившийся отечественный натурпродукт ещё и нарезанными укропчиком и зелёным лучком, придавшими блюду ещё большей культуры и аромата, Муля водрузила тарелку из чугуния на деревянную доску для резки овощей, загодя установленную всё-ещё задумчивой Сашей на столе.

— Давай, ешь, — улыбнулась та. — Знаю же, опять поедешь курьерствовать, — хмыкнула.

— Дак сама ж знаешь, иначе мне ни на что не хватит, — привычно понюнилась Александра.

— Ну да. Бойфренда ради денег тебе, почему-то, не хочется заводить — ответила Муля.

— Ты знаешь, пожалуй хочется. Но если только ради денег — я, как-нибудь, сама себе заработаю на хлеб с маслом.

— Ну, как знаешь, как знаешь… — ответила Муля, имевшая к парням некий азарт и интерес типа спортивного, в отличии от своей альтернативно-долбанутой подруги, слегка склонной к романтике.

Хотя обе, конечно же, друг с другом шутили. Но это не совсем точно.

* * *

Откатав этот и следующий день курьером, вторник Саша провела на работе-заводе. Затем ещё день курьером, какой-то сон и опять ночная смена. Бóльшую часть этого времени она лишь краем внимания касалась ставшей заветной темы по управлению мыслями — тупо было особо некогда.

Благодатную ночную смену ознаменовала встреча с Эльзой Мýдниковой у КПП.

— Здравствуй, Саш. Ты же подвезёшь меня утром домой? — сладковато-приторная улыбка и давление ауры-фигауры женщины накатило на девушку. Во всяком случае, как-то так истрактовала для себя Саша новые ощущения, которые смогла в себе отследить благодаря чуть-чуть откорректировавшемуся и уточнившемуся восприятию образов абстрактного.

Приятное настроение улетучилось.

— Да, конечно, — грустно произнесла смиренная Александра, поскорее направившись в свой цех.

«Надо что-то делать с этой обмудкой,» — раздражение от своей реакции и, казалось бы, беспомощности бесило Сашу. Она сидела на ЦПУ в сосредоточенной на стуле позе, заведя скрещённые ноги под себя и сцепив руки в замок. Глядящие в сторону мониторов глаза были слегка притушены, её внимание было в основном не здесь. Сейчас Саша обрабатывала мышлением другие задачи, так что в канале восприятия визуального спектра дежурила лишь малая часть её сознания. «Отсутствующий, сосредоточенный взгляд» — что-то типа того выражала комбинация зрачков и радужек, как и испускаемое ими свечение. Хотя кто, блядь, его видит? Давайте спишем это на фэнтези.

«На повестке дня (ночи) два вопроса,» — определила она для себя. — «Что мне делать в целом, в этом мире. В какую сторону направить векторы интересов. Это первое. Второе — как быть с этим куском шубы на ножках. Это в близлежащей перспективе,» — она окинула взглядом ЦПУ, давая передых вниманию, собираясь с мыслями. Прошлась по светлым, вертикальным жалюзям, окнам, светло-серым панелям на стенах, огнетушителю.

Предложив самой себе перевести свои вопросы в образы, зафиксировать их и рассмотреть условно-новым для себя способом, она потянулась к нижнему лотку принтера за безусловно-бесплатной для человечества, в лице неё самой, бумагой.

Положила перед собой на стол перед мониторами два листа.

«Так. Слева у меня будет более общая ситуация,» — нарисовала кружочек, треугольник и ручки-ножки. На фоне себя она изобразила корявый круг, который в её уме был шар, криво нанесла на него куски континентов, каким она их помнила со школы из учебников по географии.

На правом листке она нарисовала себя тем же высокохудожественным способом, а сбоку обозначила усечённый конус, в который палками добавила рукава и исходящие из этой конструкции штрихи — типа шубий мех.

Краем глаз она удерживала оба этих рисунка, и на образах в голове стало легче сосредоточиться. Часть мыслительного шума отдалилось от каналов, на которых таким нехитрым способом сконцентрировалось мышление.

«Есть общий вопрос. Есть вопрос частный. Оба актуальны в текущую единицу времени. Как решить эту задачу?» — думала про