Сын помещика 3 - Никита Васильевич Семин

— Где же я всю эту науку получу-то? — совсем загрустила Пелагея. — Эх… не видать мне видимо хорошего мужа.

— На самом деле, есть один вариант, — обрадовал я ее. И тут же огорчил, — но ты на него не факт, что согласишься.

— Это какой? — насторожилась от моих слов девка.

— Помнишь Екатерину Савельевну?

Пелагея аж побледнела.

— Ну ты чего? — удивился я. — Не собираюсь я тебя в ночные бабочки отдавать. Я о другом — Совина, единственная из моих знакомых дам, которая и умеет все вышеперечисленное и в теории может согласиться тебя этому обучить. За определенную плату, конечно. Но платить уже не ты будешь, — вздохнул я, понимая, какую именно плату может затребовать за обучение с красивой девицы сутенерша.

— Не надо тогда мне никакого мужа! — решительно сказал Пелагея. — Уж лучше у вас служанкой останусь!

— Ты не спеши так говорить, — усмехнулся я. — Тебя же никто не заставляет прямо сейчас к ней ехать. Да и мало ли — может, мы с тобой чересчур придирчивы к деревенским парням? Сходи сегодня на праздник. Погуляй, пообщайся с ними. Да и твои родные наверное в церковь приедут?

— Уже приехали. Со вчерашнего вечера должны быть в деревне, — прошептала Пелагея.

— Вот! С ними увидься. Спешить в этом деле не надо. Я и сам не тороплюсь, ведь брак — это на всю жизнь. Так нам господь бог заповедовал, не так ли?

— И правда, — выдохнула облегченно девушка.

— Ну тогда слазь, мне еще подтягивания делать, да отжимания на брусьях.

Пелагея тут же соскочила с моих ног, смущенно посмотрев на меня. Совсем забылась в разговоре.

Закончил тренировку я буквально за десять минут до приезда Уваровых. Только и успел, что быстро обтереть пот, да переодеться в костюм, который успели и постирать, и высушить, и даже погладить.

Родные тоже встали рано. Маме с Людой нужно было и прически сделать, к чему они Евдокию припахали, и принарядиться. Отец встал, потому что в одной комнате с мамой спит. Тут уж хочешь или нет — поспать уже не удастся. Да и близнецов подняли, чтобы они к приезду гостей успели собраться. Во сколько встали сами Уваровы, которым кроме всего перечисленного еще и добраться до нас нужно было, я даже представить боюсь. Наверное всю дорогу в тарантасе дремали, если на тряску в пути научились не обращать внимания.

Леонид Валерьевич первым двинулся от тарантаса к нам. Мы уже всей семьей стояли на крыльце, встречая гостей. За ним пошла Кристина, потом Валентина, а дальше младшие девочки рода. Все нарядные, особенно «блистала» Кристина. Волосы закручены в локоны и подняты вверх, оголяя тонкую шею. Само платье на девушке имело широкую юбку — не иначе там какой-то каркас есть, чтобы форму купола оно держать могло. А вот сверху платье оголяло плечи девушки. Рукава короткие, и вдоль выреза до самых рукавов пришита ажурная лента, украшающая наряд. Как она называется — понятия не имею, надо у мамы спрашивать. Или у сестры. Вон, у нее подобная лента, только не вдоль зоны декольте, а по подолу тянется. На руках Кристины — перчатки.

Валентина, которая шла рядом, на ее фоне выглядела бедной мещанкой. Простое платье в пол, без всяких «каркасов», с длинным рукавом. Понизу идет вышивка, а в районе груди — завязки, с помощью которых можно регулировать натяжение платья в зависимости от размера той самой груди. Волосы у нее тоже завиты в локоны и спадают по плечам. Лишь на макушке расположена диадема — та самая, которую она надевала при рисовании портрета. Я если честно удивился такому ее наряду. Думал, скорее так Кристина оденется, а Валя постарается на меня впечатление произвести. Передумала? Или…

Тут я заметил ревнивый взгляд Валентины, брошенный на сестру, и понял, что не все так просто. Случилось что-то, из-за чего она не смогла что-то покрасивее и более привлекающее взгляд надеть? Зато Кристина бросала на нее победные взгляды, когда замечала, как мои глаза проходятся по ее телу. И вот непонятно — с чего так? Она же мне четко дала понять, что не собирается за меня замуж. Что-то поменялось? Или опять — чисто женские заморочки, которые мужчинам не понять ни в одном из веков, и остается просто смириться?

Выбросив посторонние мысли из головы, я поприветствовал всех дам Уваровых. Когда обмен любезностями завершился, мы совместно выдвинулись в сторону церкви. Праздничную службу никто не отменял.

Народу как и в прошлый праздник набралось прилично. Когда мы подошли к церкви, дамы Уваровых перед входом платки на головы накинули, как и моя мама с Людой. И вот тут у Валентины платок на фоне ее скромного платья выглядел вполне уместно. Зато на Кристине ее платок да еще на высокой прическе смотрелся нелепо. И снова это непонятное переглядывание между сестрами, только на этот раз у Валентины в глазах торжество было.

В церкви наши семьи встали рядом друг с другом. И так получилось, что Валя оказалась около меня. Дальше началась служба — снова на несколько часов. Как под ее конец рука Вали очутилась в моей ладони — я и сам не понял. Ну да ладно. Ничего страшного в этом нет. Зато покидали церковь все с огромным облегчением. Со стороны посмотришь — так и действительно, словно люди огромный груз проблем скинули, богу помолившись. Но вот лично у меня облегчение было отнюдь не из-за обращения к богу, а чисто физическое — после духоты церкви, свежий воздух пьянил. Даже голова слегка кружилась.

— Отче, прими это пожертвование на благо церкви и люда нашего, — протянул отец батюшке Феофану мешочек с серебряными рублями. После чего папа достал несколько купюр ассигнациями, подозвал старост и, как в прошлый раз, передал деньги старикам, во всеуслышание заявив, что дарует их всем крестьянам в честь праздника.

Ну, тут ничего не поменялось. На всесвятское воскресенье ровно