Тихая пристань - Анна Рогачева

— Ну-ка, покажи, что ты там наворотила, — без предисловий начала свекровь.

Арина молча протянула рубаху. Свекровь взяла ее, поднесла к самому носу, потом отодвинула, щурясь. Ее брови поползли вверх.

— Мать честная… — выдохнула она. — Да это ж… знак Рода! Где ты такому научилась? Таких узоров нынче и старухи не помнят!

Арина лишь опустила глаза, делая вид, что слаба. Она чувствовала, как по спине бегут мурашки. Свекровь еще раз внимательно осмотрела вышивку, затем кивнула.

— Ладно. Заслужила. — Она вытащила из-под платка узелок. — Мука, соль, сало. И свеча, как просила. — Она замолчала, глядя на Арину с новым, оценивающим взглядом. — Слышала, хвораешь. Если что… моя изба на отшибе. Дверь не заперта.

Женщины ушли, забрав рубаху и оставив в избе запах хлеба и невероятное чувство победы, смешанное с тревогой.

Когда стемнело и дети уснули, Акулина, собираясь уходить, задержалась у двери.

— Эта рубаха… — тихо начала она. — Она и впрямь светилась. Ненадолго. Я видела.

— Я знаю, — так же тихо ответила Арина.

— Матрена говорила, в тебе сила дремлет. Та, что из-за края мира. Видно, не соврала. — Акулина вздохнула. — Будь осторожна, голубка. Такое ремесло… оно не только друзей привлекает.

Она ушла, и Арина осталась одна в темноте. Она смотрела на свои руки, слабые и тонкие. Она думала о призрачном свете, вплетенном в нити. Она не просто заработала свою первую плату. Она, сама того не ведая, ступила на опасную тропу. В этом мире ее умения были не просто ремеслом. Они были магией. И первое ее проявление уже не было секретом.

Глава 5

Тишина, наступившая после ухода Акулины, была иной — густой, звенящей, наполненной невысказанными вопросами. Арина лежала в темноте, прислушиваясь к стуку собственного сердца. Оно отбивало странный ритм, будто вторило пульсации того призрачного света, что она вплела в рубаху. Магия. Не книжная, не заклинательная, а рождающаяся под кончиками пальцев, из нитки и иглы. Та самая, что прячется в узоре на старом покровце, в завитке дыма над печью, в шепоте трав, которые Акулина клала ей в чай.

Это открытие не пугало. Оно… обжигало изнутри холодным, ясным пламенем. В ее прежней жизни все было подчинено логике, плану, цифрам. Здесь же, в этом теле, в этом мире, законы были иными. И ее единственный козырь — умение создавать красоту и порядок из хаоса — оказывался куда могущественнее, чем она могла предположить.

На следующее утро ее разбудил настойчивый стук в дверь. Не робкий, как у Марфы, и не веселый, как у Акулины. Ровный, властный. Сердце Арины упало. Иван? Нет, слишком рано.

Петька, уже занявший свой пост у окна, обернулся с испуганным лицом.

— Мам… Чужой дядька…

Дверь открылась без приглашения. На пороге стоял незнакомец. Высокий, сухопарый, в длинном, темном кафтане городского покроя. Его лицо было бледным и непроницаемым, а глаза, цвета старого льда, медленно обвели избу, задерживаясь на каждом предмете, на каждой щели в стене, словно составляя опись.

— Арина, жена старосты Ивана? — голос у него был глуховатым, без интонаций.

Она кивнула, не в силах вымолвить слово. Рука сама потянулась к одеялу, под которым был спрятан ее скудный запас — нитки, иглы, несколько монеток, данных Акулиной про запас.

— Меня зовут Леонид. Я… коллекционер, — он сделал паузу, подбирая слова. Его взгляд упал на корзинку с рукоделием в углу. — Слышал, вы искусная мастерица. Проявили недюжинный талант в работе для Марфы.

Как он мог узнать? Рубаху забрали только вчера вечером! Арина почувствовала, как по спине бегут ледяные мурашки. Этот человек был тем самым «ночным шорохом». Тем, кто наблюдал.

— Я… просто шью, — тихо сказала она, опуская глаза.

— «Просто», — он повторил это слово с легкой, почти неуловимой усмешкой.

— В вашей работе было нечто большее. Узор… он имел свойство. Свойство, которого не должно быть в вещи, сшитой руками простой крестьянки.

Он сделал шаг внутрь. От него пахло пылью старых книг и чем-то едким, горьким, похожим на полынь.

— Я предлагаю сделку. У меня есть предмет. Старая, очень поврежденная ткань. Ее нужно… не починить. Ее нужно оживить. Вдохнуть в нее тот же дар, что вы вдохнули в рубаху. Плата будет достойной. Золотом.

Золотом. Слово повисло в воздухе, тяжелое и соблазнительное. Золото — это быстрая свобода. Покупка лошади, телеги, молчаливой охраны. Но инстинкт, выстраданный годами жизни под гнетом системы, кричал: опасно! Этот человек видел слишком много. Знал слишком много. И его интерес был не к ее умению шить, а к тому странному свечению, что он, должно быть, тоже заметил.

— Я… я больна, — выдохнула она, снова прибегая к своей старой, проверенной тактике. — Встать не могу. Руки не слушаются. Та работа… она отняла последние силы.

Леонид внимательно посмотрел на нее. Его ледяные глаза, казалось, видели насквозь — сломанные ребра, страх, спрятанный глубоко внутри, и ту искру чего-то иного, что тлела в ее глубине.

— Я понимаю, — медленно произнес он. — Болезнь — вещь непредсказуемая. Но знайте… мое предложение остается в силе. Когда… если … вы решитесь, спросите у Матрены. Она знает, как меня найти.

Он развернулся и вышел так же бесшумно, как и появился, оставив после себя запах тайны и холодный страх.

Арина лежала, не в силах пошевелиться. Ее «штаб-квартира» была раскрыта. В их тихую, хрупкую артель влезли извне. И предложили сделку с дьяволом, одетым в городской кафтан.

Через час пришла Акулина. Услышав о визите, она не удивилась, а лишь мрачно хмыкнула.

— Леонид… Так он и есть. Странный господин. Появляется раз в несколько лет, торгует диковинными товарами, задает вопросы. Матрена говорит, он ищет вещи с «памятью». А людей, что могут эту память пробуждать, — тем более. — Она присела на край лавки. — Отказала ты ему правильно. С ним шутки плохи. Но… — Акулина вздохнула, — … теперь он тебя заприметил. Отступать не станет.

— Что же делать? — прошептала Арина, чувствуя, как стены ее маленькой крепости снова смыкаются вокруг.

— Делать то, что и планировали, — твердо сказала Акулина. — Копить силы. Копить припасы. И готовиться уходить. Быстрее, чем мы думали. Потому что игра стала другой, голубка. И ставки в ней — уже не за нашу с вами свободу, а за нечто большее.

Она посмотрела на руки Арины.

— За ту силу, что прячется в твоих пальцах. И, видимо, дремлет не только в них.

Глава 6

Иван вернулся на закате третьего дня. Его приход угадали не по стуку колес — телегу он, видимо, оставил у кабака, — а