Тайна XV - Жан де ля Ир

Вдруг барьер, отделявший платформу, был поднят и путешественники взошли на палубу дирижабля.

Среди путешественников, которых было около двадцати, медленно и с трудом подвигался какой-то старик, с большой белой бородой, сгорбленный бременем лет.

Пять минут спустя, сирена с Жиронды испустила пронзительный сигнал, начальник станции ответил свистком, и, медленно, величественно дирижабль пустился в путь.

Пока путешественники устраивались в своих каютах, прежде чем сойти к общему столу, Жиронда, постепенно увеличивая скорость, неслась вдоль Гаронны. Затем, переменив вскоре направление, пошла к юго-западу, дабы, миновав Барселону, Средиземное море и Алжир, достигнуть Тимбукту, где она должна была оставить мешок с депешами.

Отправившись из Бордо 9 октября, Жиронда должна была бросить якорь в Браззавиле 12 октября, около шести часов утра.

В столовой, где на конце стола собрались члены «экспедиции Сизэра», Сэнт-Клер был погружен в расчеты.

Направо от Сэнт-Клера, отделенный от него двумя приборами, сидел старик с белой бородой и медленно ел, не обращая, казалось, никакого внимания ни на спутников Сизэра, ни на других пассажиров. Но во время еды старик бросал взоры на Сэнт-Клера. И, странное дело, глаза Бастьена, сидевшего на другой стороне стола, напротив Никталопа, часто впивались взором в глаза старика. Один только из сидевших за столом заметил случайно этот маневр и стал наблюдать за ним; это был мичман Дамприх, адъютант адмирала.

Когда вышли из-за стола, мичман Дамприх постарался пропустить вперед Бастьена и удержать Сэнт-Клера, шепнув ему на ухо:

— Мне надо поговорить с вами… на палубе. Оставьте Бастьена говорить с адмиралом. Нам изменяют.

Сэнт-Клер вздрогнул и яркая краска залила его бледные щеки.

Три минуты спустя, исследователь и мичман стояли в самом уединенном углу платформы дирижабля, облокотившись на барьер. Платформа была погружена в темноту ночи, которую прорезывал только луч, исходивший от электрического фонаря.

Они тихо разговаривали и ветер уносил их слова в темноту ночи.

— Ну, что? — сказал Никталоп.

— Вы заметили странное поведение Бастьена? — спросил тотчас же мичман.

— Странное поведение Бастьена? Нет.

— А я видел.

— Что вы видели?

— Помните, прежде всего, как он настаивал в Париже, чтобы его взяли в экспедицию?

— Это может быть усердие, любопытство или любовь к приключениям.

— Хорошо! Но, быть может, это и шпионство.

— Ну, ну!

— Послушайте! В ночь с 8-го на 9-е октября в Бордо Бастьен, прячась, ушел из отеля в час ночи; он вернулся в пять часов утра тихонько, с надвинутой на лицо фуражкой, с поднятым воротником пальто. Он оставил дверь своей комнаты полуоткрытой. Он ни слова не сказал нам об этом. Почему?

Сэнт-Клер пожал плечами.

— Продолжайте, — сказал он, — потому что это еще не все.

— Нет, это еще не все. Здесь после обеда у Бастьена в каюте был разговор с одним из пассажиров.

— С каким пассажиром?

— Со стариком, который за обедом сидел направо от вас.

— А! Это все?

— Нет. Бастьен и старик во время разговора, который я подслушал, назначили себе свидание здесь на палубе, этой ночью.

— Ого!

— Подождите! Сейчас, когда все любовались видом Пиренеев, Бастьен вошел в вашу комнату и тщательно рылся в вашем чемодане.

— Черт возьми!

Сэнт-Клер вздрогнул. Наступило молчание.

— Это все? — спросил еще раз Никталоп.

— Да, пока все! — ответил мичман.

— Благодарю вас, Дамприх. Этого довольно, чтобы проследить поближе за этим молодчиком. Но как вам пришло в голову следить за ним?.. Никогда бы я этого не подумал; я его получил от этого добряка Санглие, а ведь он осторожен.

— Я крайне нервен, господин Сэнт-Клер, а нервные люди, сверх того, что они подозрительны, обладают еще чем-то вроде предупреждающего их инстинкта, который держит их настороже против возможного врага. Этот Бастьен был мне антипатичен с первого взгляда. Я хорошо его рассмотрел.

— Больше и лучше, чем я это сделал! Еще раз спасибо! Еще одно слово!

— Говорите.

— Вы не могли услышать их разговора во время совещания?

— Нет, — ответил мичман, — они говорили тихо. Я слышал о назначении свидания, потому что в этот момент один из них уронил что-то, и чтобы поднять, должен был приблизиться к перегородке, за которой я стоял настороже.

— Черт возьми! Вот какие предосторожности принимает Бастьен, чтобы разговаривать с индивидуумом, которого мы не знаем… Вы говорили об этом адмиралу?

— Нет, ни слова.

— Это хорошо… Незачем его беспокоить, пока мы все не узнаем. Я выведу все дело на чистую воду…

Он вытащил из кармана ящик с сигарами, вынул сигару, разрезал ее пополам, одну половину закурил сам, а другую отдал Дамприху.

— Пойдемте к адмиралу, — сказал он. — Он должен быть в биллиардной! Если Бастьен там, он подумает, глядя на наши выкуренные сигары, что мы возвращаемся с послеобеденной прогулки на воздухе.

Адмирал, Бастьен и молодой Максимилиан Жоливе, с сигарами в зубах, смотрели, как Бонтан и Тори соперничали по ловкости в игре на бильярде. Несколько пассажиров следили с интересом за борьбой.

Совершенно непринужденно Сэнт-Клер и Дамприх остановились перед бильярдом, в стороне от группы путешественников.

Среди этой группы стоял старик и внимательно следил за белыми и красными шарами.

Действуя совершенно натурально, Сэнт-Клер стал ходить взад и вперед, а затем бросился в кресло, как будто от усталости. Сел он так, чтобы не быть замеченным Бастьеном, а самому видеть лицо подозрительного старика.

Старик сгорбившись сидел, в толстой дорожной фуражке, с очками на носу. Он должно быть очень зяб, потому что кутался в дорожную шубу, застегнутую высоко под бородой. Он опирался на толстую палку с серебряным набалдашником и, казалось, страстно следил за партией бильярда…

Напрасно Сэнт-Клер сосредоточил на старике все свои взоры и все усилия своего ума, он ничего другого не заметил в старике как то, что видели и все другие.

— Ну! — проговорил он про себя. — Дамприх может быть ошибся? Во всяком случае, если Бастьен в стачке с этим человеком для какой-нибудь изменнической проделки, мне придется иметь дело с сильным противником, потому что этот старик кажется слишком невинным, чтобы не быть большой силой… Но, прежде всего, старик ли это? Волосы, усы, борода: все это может быть фальшиво. Люди высокого роста легко изображают согнутых летами стариков… И шуба может отлично служить для того, чтобы скрыть молодые, крепкие формы…