Снежный путь - Роман Ваалгин

остался в исподнем, если так можно выразиться, он с наслаждением растянулся прямо на тёплом полу, использовав вместо подушки Немезиду. Стало тепло и очень уютно. И только теперь он понял, как же давно ему не было по-настоящему тепло. Холод, въевшийся уже в самое его существо, нехотя уходил, сотрясая тело короткими мышечными спазмами. Мышцы резко сокращались, будто загоняя окружающее тепло прямо в кости, прямо в костный мозг. Очень скоро его основательно разморило в тепле, и он, совершенно забыв где он и что с ним, спокойно заснул.

— Наш Самый Главный Командир кажется уже видит сны? — Прокомментировала Сара.

— Похоже на то. — Ответил Хаим.

— Тогда и нам следует пользоваться моментом. Я так устала, что кажется просплю несколько дней подряд.

— Ага. Как же. Так он и даст тебе отоспаться. — Раздраженно произнёс Хаим. И он и Сара были очень утомлены, что было видно даже по их основательно осунувшимся лицам. От усталости их буквально качало. — Сейчас сам выдрыхнется, а как остальные — его не касается.

— Я думаю, — ответила на это Сара, начав скидывать одежды, — что ты к нему несправедлив. Подумай сам, одному ему было бы гораздо легче, в этом он прав. Однако, несмотря на то, что любое промедление может стоить ему жизни, он не бросает нас. Хотя и мог бы. Да и то, что он сделал в Ковчеге… Я до сих пор этого не понимаю…

— Я, честно говоря, тоже… — ответил на это Хаим, сглотнув слюну и отвернувшись — он никогда не видел Сару настолько обнажённой, — но то, о чём ты говоришь… так и есть. Но он мог бы быть и посдержанней, если уж на то пошло.

— А мы могли бы и не обращать на его несдержанность внимания. Он для нас старается. Даже эти его крики — это тоже для нас. Ему это не нужно, если хорошенько подумать. Вряд ли он получает от этого удовольствие. — Сара легла на расстеленные шкуры, набросила на себя «одеяло» и закрыла глаза.

— Да, пожалуй, ты права… — сказал на это Хаим и тоже начал раздеваться. Когда он уже готов был лечь, он подошёл к выключателю и тронул панель. Подача тепла немедленно прекратилась. — Тьфу ты… — дёрнулся он, — придётся спать при свете…

Помещение снова осветилось, и он стыдливо нырнул под «одеяло». Долгое время он набирался смелости, а потом попробовал обнять Сару. Она без злости, но и без лишних сантиментов стряхнула его руку. Хаим глубоко вздохнул и смирился. Скоро тишина нарушалась только посапыванием людей да дремотным порыкиванием Псов.

Через слоёный пирог перистых облаков закатное солнце обливало зелень листвы окруживших поляну деревьев и пробивающейся отовсюду травы низкопробным золотом. Вокруг стояла тишина, нарушаемая только плеском рыбы в озере, редким ещё кваканьем лягушек да мелодичным пересвистыванием маленьких птах. Над самим озером стояла лёгкая туманная дымка — день выдался очень жарким, а к вечеру немного похолодало. А на берегу, почти возле самой воды, горел, потрескивая, костёр, от которого шли запахи древесной смолы, дыма и жарящегося мяса. Вокруг костра «треугольником», на расстеленных на земле шкурах, сидели Охотник, Сара и Хаим. Сара — подогнув ноги под себя, Хаим — согнув ноги перед собой и обхватив их руками, а Охотник — в расслабленной позе лотоса, застывшим взглядом, не моргая, глядя в огонь, отчего на него снизошло состояние непроизвольной медитации.

— Это и есть твой мир? — Спросил, оглядываясь, Хаим.

— Да. — Глухо ответил Охотник, будто из другого измерения.

— Здесь очень красиво… — Включилась в разговор Сара.

— Да. — С тем же выражением и интонацией подтвердил Охотник.

— Деревья, трава… Я читал о них. — Задумчиво произнёс Хаим. — А это, рядом вот, это… море?

— Озеро.

— Озеро? Никогда не видел столько воды в одном месте, а это оказывается ещё даже не море. Какое же тогда море? Ты покажешь нам?

— Возможно.

Сара сорвала травинку, повертела её в руках, погладила, поднесла к носу. Потом передала Хаиму:

— Понюхай, как пахнет.

— Да. — Снова изрёк Охотник, хотя его никто не спрашивал. Выпав из нирванического созерцания мыслей ни о чём, он покосился на своих собеседников, посмотрел на их измождённые чумазые лица и уже совсем хотел было добавить: «В отличие от нас», но передумал. Вместо этого он покосился на озеро. Неплохо бы занырнуть, смыть с себя въевшуюся грязь и этот отчаянный, выедающий ноздри запах. Неужели его невольные попутчики не чувствуют, что от них всех просто воняет. Но вставать пока лень. Потом — обязательно, но не сейчас.

Хаим и Сара удивлённо воззрились на него.

— Что «да»? — Спросила Сара.

— Ничего. — Ответил Охотник, отмахнувшись от надоедливого тополиного пуха. Тот парил, казалось, везде. Изредка пушинки падали и в костёр, вспыхивали агонизирующими светлячками и переставали существовать.

— А ещё я читал, — продолжил тему Хаим, что были ещё и города, так? Большие, где много людей, большие дома… Вот как тот, где Ковчег, только до того, как…

— Да. Были.

— И там тоже красиво? — Это снова проявила интерес к разговору Сара.

— Кому как. — Ответил Охотник. — Объяснять не хочу. Скажу только, что даже у тех, кто как бы любил город и всё с ним связанное, бытовало выражение «вырваться на природу». Это вам о чём-нибудь говорит?

— Вроде да… — в голосе Хаима послышалось сомнение, — но всё же не совсем понятно.

Охотник на какое-то время задумался. Заговорил он снова тогда, когда Хаим и Сара уже не чаяли дождаться ответа:

— Город — это, прежде всего, много людей. Как следствие — шум, суета, дым, грязь…

— Грязь? — Искренне удивилась Сара.

— Посмотри туда… — мотнул головой в сторону Охотник, на возвышающуюся неподалёку кучу пластиковых стаканов, пакетов, упаковок от сублимированной лапши, бутылок из-под водки и пива. Сара оглянулась, потом поднялась, подошла к куче, подняла из неё пустую бутылку с надписью «Русский Размер» и зачарованно стала вертеть её в руках.

— Какая красивая и добротная склянка! В Ковчеге ей бы цены не было…

— Она изготовлена машинами.

Сара сморщилась, как будто съела кожуру лимона и бросила бутылку обратно.

— А это? — Она подняла с земли пластиковый стакан.

— Это тоже.

Стакан тоже отправился в кучу, а Сара вернулась к костру.

— Но при чём же здесь грязь? — Спросила она непонимающе.

— При том, что это, — Охотник снова повёл головой в сторону кучи, — мусор. Грязь. Что тут непонятного?

— Мусор?

— Вот именно. Отходы. Грязь.

— Что-то я тоже не понимаю… — Медленно произнёс Хаим. Охотник на это вздохнул, но попытался объяснить:

— Для мусора, для отходов, есть специальные места. Те, кто здесь отдыхал, вместо того, чтобы устраивать из красивого во всех