S-T-I-K-S. Сапфир - Игорь Витте

и тошноты заставил его прикрыть глаза, а когда он открыл их снова, мозг сразу выдал решение. Тени! Солнце, которое до тумана освещало просыпающийся город с востока, теперь, по какой-то необъяснимой причине, было почти за его спиной, то есть на севере. А ещё тишина. Правда, то, что он слышал, назвать тишиной можно было только номинально, но это была не та привычная городская какофония из звуков автомобилей и редких сирен полиции или скорой. Сирен стало больше, и с каждой минутой их количество возрастало. Тибо, позабыв про головную боль, тошноту и начинающий мучить сушняк, рванулся к склону, откуда можно было рассмотреть открывающиеся с вершины виды. Сама поляна была окружена стеной плотных высоких кустов, а сверху её, как зонтиком, укрывали раскидистые кроны средиземноморских сосен. Поэтому-то он и не сразу обратил внимание на то, что солнце светит с другой стороны.

Тибо забыл про боль и все свои невзгоды, когда, миновав стену кустов, выбрался на смотровую площадку. Он стоял ошарашенный и крутил головой в разные стороны, не понимая, что происходит. Канны словно отрезало: там, где обрывался туман, виднелся проспект Франси Тонне с юга, и почти сразу за взлётной полосой аэродрома, который отсюда был виден. Правда, от взлётки осталась только часть, которая упиралась… Вместо привычной синевы Средиземного моря на юге и невысоких гор с запада теперь виднелись странные руины. С запада – хотя где он сейчас, тот запад? – возвышались серые громадины небоскрёбов с выбитыми примерно до середины окнами и витражами; в домах пониже окон не было вовсе, а местами в стенах зияли огромные дыры. На южной стороне, там, где ещё совсем недавно ласково плескалось и искрилось отблесками на волнах море, были другие дома – небольшие, не выше десяти-пятнадцати этажей, в разной степени разрушения. Тибо посмотрел на восток, в сторону Ле-Канне. Сам район, судя по всему, был, но, скорее всего, не полностью. Там, где должны были быть невысокие холмы предгорья и где был его дом, точнее, квартира, теперь, как и на западе и на юге, виднелись руины неизвестных строений и городов. А вдалеке, среди руин, то и дело возникали странные белые дымчатые столбы, уходящие высоко в небо. И от всех этих руин исходили страх и ужас. Тибо вдруг почувствовал, что приближается что-то такое, по сравнению с чем его проблемы покажутся весёлым праздником.

В завывание сирен внезапно вклинился нарастающий монотонный звук, идущий со стороны Ле-Канне. Тибо прислушался, но пока ничего не различил. Звук был похож на монотонный гул тысячи копыт лошадей или каких-то других диких животных, несущихся по саванне где-то в Африке, как показывали по телевизору в передачах «Нэшнл Географик». Гул всё нарастал, вызывая тревогу.

– Смотрите-ка! Тибо, собственной персоной! – послышался хриплый голос с арабским акцентом откуда-то снизу. – Доминик, ты был прав!

Тибо вздрогнул, узнав голос Секу, одного из самых жестоких в команде Ксавье. Если он с Домиником здесь, значит, и Малик где-то рядом. Он было дёрнулся в сторону вершины, но тут же остановился. В душе была какая-то пустота и обречённость. Куда бежать, если кругом одни руины, от которых веет смертью? Было странно, что эти отморозки как будто не обращали внимания на всё происходящее. Тибо глянул вниз по склону, заросшему кактусами, из которых они в детстве пытались делать текилу. Он грустно улыбнулся, вспомнив этот смешной эпизод из далёкого прошлого, но вид поднимающегося громилы выбил воспоминания из головы. На склоне, по тропе, идущей среди кактусов, шли трое. Первым был тот самый Секу, выходец откуда-то из Северной Африки, в котором странным образом смешались арабские и чисто африканские корни. Говорил он с арабским акцентом, а на вид был типичным негритосом. Видимо, африканская кровь и давала этому, не самому лучшему экземпляру человечества, звериную свирепость, выносливость и нечувствительность к боли. За ним шёл Малик, мелкий изворотливый ублюдок, рождённый где-то в подворотнях Марселя и не помнящий своих родителей. Но силой и ловкостью он обладал отменной, да и небольшой рост давал хорошую скорость в ударах. Замыкал шествие Доминик, флегматичный здоровяк с латиноамериканскими корнями, водитель этой банды. Друзья частенько называли его Торетто, намекая на известный фильм.

– Ну что, говнюк? Долго ты собирался от нас бега… – вышедший вперёд, когда троица поднялась на смотровую площадку, Малик вдруг застыл с раскрытым ртом, так и не договорив.

Тибо уже не видел и не слышал, что говорил Малик. Он почувствовал страшное, невыносимое давление, словно его придавливало к земле миллионами тонн металла, и безудержный, замораживающий ужас, который сковывал всё тело, не давая двигаться. Давило со всех сторон, не давая вдохнуть воздух, и казалось, ещё немного – и из него просто брызнет фонтанами кровь. В тот же момент мозг разорвало жутким визгом, словно тысячи дисковых пил одновременно вгрызались в лист металла. Но это не был звук, это было что-то внутри, словно в центре мозга поместили мощный излучатель, и вот теперь включили трансляцию на полную мощность. Не в силах сопротивляться, Тибо упал на землю, инстинктивно зажимая уши руками в бесполезной попытке уменьшить визг, звучащий в голове. Зрение стало мутнеть, и Тибо увидел сквозь кровавую пелену, как корчилась в муках, валяясь на земле, вся троица. Он отметил это машинально, без мыслей, без злорадства. Сквозь охвативший их ужас и страх не могла пробиться ни одна эмоция или чувство. Тибо уже начал терять сознание от удушья, когда внезапно визг и давление прекратились. Лёгкие, сжатые неведомой силой в плоский листок, с шумом и хрипами всасывали в себя живительный кислород; сердце, бешено разгоняя обогащённую наконец кислородом кровь по всем закоулкам его тела, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. В ушах стоял непрерывный, но постепенно затихающий звон. Наконец, вернулась подвижность, и он, с трудом приподнявшись на руках, смог сесть, хрипя и откашливаясь, с трудом восстанавливая равномерное дыхание. После такого хотелось вдохнуть в себя как можно больше – казалось, что сколько ни вдыхай, а всё равно мало.

– Что это такое было? – послышался голос Доминика. – Я чуть не наложил в штаны.

– Не знаю! – злобно рявкнул Малик. – Ты чуть, а я, похоже… Ну, сука! Тибо, ты мне за всё ответишь! Секу, вставай! Слыш, чё разлёгся? Секу!

Тибо перевёл взгляд на чёрного бугая и вздрогнул. Тот лежал, раскинув руки и устремив взгляд в небо, а всё лицо его было залито кровью, которая до сих пор продолжала сочиться, казалось, из всех отверстий его тела. Малик был ниже по склону и не видел этой картины. Тибо, собрав все силы,