Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

идти своей судьбой — к просветлению и нирване. То ли, потому что сингалы буддисты, то ли, потому что это готовилось заранее — в Котте особых бунтов не случилось. Так, подковёрное недовольство.

Как смеялся Ли Чжонму, глядя на растерянное лицо своего бывшего слуги! Оказывается, он вступил в сговор с Паракрамабаху ещё во время южного похода. Оказывается, Гото Арита тайно ездил в Котте несколько раз и убедил сингальского правителя пойти на эти реформы, обещая, что через это Патталам станет их союзником, а Котте вернет свои былые позиции. И что теперь! Воевать против одного Путталама было непростым делом… А теперь еще и против Котте!

А потом…

Нет, серьезно, даже на войне Гванук не испытывал более сильных впечатлений. Потом джафнийский сингхарьян Гунавира поехал на охоту, где… погиб. И бригадир О руку готов был дать на отсечение, что убили его неприметные люди, у каждого из которых имелась плоская подвеска с лошадкой. Однако, сиятельный ни в чём не признавался.

Понятное дело, в Джафне разгорелся династический кризис: новый сингхарьян Канакасурия Секарарасасекара был совсем юным, и вокруг мальчика тут же коршунами начали виться вельможи, чтобы заполучить через беднягу побольше власти. Гванук совершенно не удивился бы, если Джафна скатится до междуусобной войны. Особенно, когда есть соседи, готовые подтолкнуть к этому.

Понятно, что после такого грозный хор княжеств Ванимай резко стих. Воевать против Путталама без Джафны они не готовы. И тут…

Да, снова можно было бы удивляться, но здесь Гванук уже был в курсе событий. В начале лета Десятого года армия Котте двинулась на своего неверного подданного — горное княжество Канди. Паракрамабаху лично вел на войну войско. Новое войско, необстрелянное еще. Но в этом войске легко можно было заметить пушки. Незнакомые кавалерийские роты. И целый (по-прежнему небольшой, но целый!) полк егерей. А рядом с правителем ехал опытный военный советник. Целый бригадный генерал! Тот самый, что по происхождению был слугой…

Но теперь-то благородного Паракрамабаху последний факт смущать. Не должен ведь?

Ли Чжонму, провожая своего бригадира О в поход, почти завидовал ему.

«В горах так хорошо! — восклицал он. — Прохладно!».

И оказался прав. Война вышла скучной, нудной, долгой. Раджа Канди боя не принимал, прятался по ущельям и крепостям, ловить его пришлось два месяца…

Но в горах и правда было прохладно.

Когда он вернулся, союз против Путталама практически развалился. Возле джафнийского княжича появилась целая группа вельмож, которые выступали за мир с Армией Старого Владыки (и их позиция активно финансировалась). Мелкие раджи Ваннимай молчали, некоторые даже засылали тайных послов к генералу Ли. Реформа (пусть с ограничениями) распространилась на всю сингальскую половину острова. Разумеется, ни в Путталаме, ни в Котте народ ее полностью не принимал. Но каждый, кто хотел выйти из заколдованного круга кастовой обреченности — мог попытаться и рискнуть. И легче всего это было сделать — подавшись к заморским гостям. В Путталаме уже порядка пяти сотен семей получили от генерала земельные наделы. Почти тысяча молодых парней пришла в Армию. Немногим меньше народу устроилось работать на производстве. Цейлонцы с удивлением узнали, что ремесленничество — совсем не позорное занятие. Выдающиеся мастера и зарабатывали хорошо и уважением пользовались.

Ремесленники в городе вообще работали круглые сутки. Оружейник Тадаши запустил не меньше пяти производственных линий, делая и ружья, и пистолеты, и доспехи… Много всего. Литейщики временно перестали лить полевые пушки и занялись осадными — все-таки бронза опять стала в дефиците. Город уже делал свою бумагу, наладил изготовление заплечных сумок-ранцев и многого другого, что научились делать мастера Армии. Сразу несколько мельниц изготовляли порох, правда, здесь процесс снова начали тормозить нерегулярные поставки серы.

Город было не узнать. В нем всё бурлило и кипело (не только в экономическом смысле, драки и склоки на почве реформ тоже продолжались), но Кардак в беседе признался Гвануку, что казна утекает с пугающей стремительностью. Содержание Армии стоит безумно дорого, производство не окупается. А пополнение казны идет только за счёт конфискации имущества «мятежников» и грабительских походов.

«Не особо надежный источник обогащения» — сморщил свою мордашку казначей. Гванук сначала криво усмехнулся, но, подумав, согласился.

«Я уже несколько раз докладывал сиятельному, что ситуация опасная и может привести к кризису, — страдальческим тоном продолжил Кардак. — Но он отмахивается».

Отмахивается. Знакомая картина, подумал бригадир О. Значит, новость эта для генерала Ли вовсе не новость. И, значит, скоро он опять что-то выкинет. Чего никто от него не ждет.

Осень Десятого года была еще на подходе, как в Путталам явились вестники, сообщившие, что к городу движется войско. Ли Чжонму удивился и послал людей Монгола всё проверить. Те проверили, но удивили всех еще больше: да, многотысячная толпа и впрямь идет к Путталаму с востока, но вся она… безоружная.

Гванук лично (вместе с генералом) смотрел с воротной башни на людское море, во главе которого стоял косматый седой старик с черными усами.

— Сиятельный генерал Ли! — выкрикнул Апуталам Рикчати, старший касты Ваннаров. — Ты обещал мне, что дашь землю всем желающим. И вот мы здесь!

— Я вижу, — устало кивнул Ли Чжонму. Он явно был не готов к такому.

— Здесь ткачи и барабанщики, золотари и носители паланкинов… многие! — перечислил Апуталам. — Но больше всех — Ваннары. Слуги. Ты обещал нам землю!

— Помню я! — раздосадованно выкрикнул генерал. — Хоть бы, предупредил…

— Ты обещал! — настойчиво проблеял глава касты слуг.

— Сколько вас?

— Без малого три тысячи. Но почти у половины есть еще семьи — жены и дети.

— Сколько всего?

— Я подсчитывал только мужчин, сиятельный, — задумался Апуталам. — Но думаю, тысяч десять.

Ли Чжонму присвистнул.

— Тебе стоило предупредить меня, старик…

Генерал надолго задумался.

— Ладно! Мы немного ускоримся. Я обещал, и я выполню свое обещание, почтенный. Сейчас я обговорю с тобой детали и… И если ты со всем согласишься, то немедленно отправляй своих семейных людей за женами и детьми. Остальные пусть разбивают лагерь возле города — мы на это время дадим вам еды.

Гванук понял, что ситуация не требует военного вмешательства и со спокойной совестью вернулся в расположение бригады. Однако, ближе к вечеру генерал прислал за ним.

— Мальчик мой, — без предисловий начал он. — Предстоит тебе большая дорога. Как только все эти наши бродяги соберутся, и как только Золотой Флот подготовится к плаванию — вам предстоит отправиться за море. Хотел я это получше организовать и тебя подготовить, да видишь — обстоятельства случились. Ты возьмешь всю свою бригаду и один из полков Шао. Вы отправитесь в большое путешествие — дальше, чем проплыли