Сила Медведь - М. Г. Лой

— Как в сказке, — вдруг ответил Лучезар, чему она искрение удивилась. Ну да, он же не разговаривал с ней четыре месяца. Даже смотреть на неё не желал. Клара умерла от старости, а на следующий день, когда тело Клары ещё не остыло, пришла вот эта. Пришла и осталась. — Всё самое лучшее в начале и в конце, а в середине настоящая жопа.

Она хотела что-то сказать, но видно не могла подобрать слов. Лучезар прищурился: обыкновенная, ничего примечательного, но волосы подстрижены коротко, интересными иголками. Странно.

— Мой дорогой гость, — услышал Лучезар окрик графа и чуть покривился, сглатывая. — Наконец, очнулся. Ну я тебе скажу, Лучезар, ты и соня, — и Николай рассмеялся. Лучезар не разделял с ним этого веселья, служанка тоже. Она даже немного съёжилась и насторожилась. — Ну и как твои дела?

Лучезар обождал, пока Николай дойдёт до дивана. Ему оставалось пять шагов. И вот, он оказался рядом, бросив быстрый взгляд на портрет, затем присел рядом в ожидающей позе, что скажет гость.

— Ну, я же просил, без фанатизма.

— Ха-ха, — рассмеялся Серебряный и кажется он был счастлив от того, что план удался. Хотя в чём заключался план, Лучезар так и не понял. Во-первых, он не сопротивлялся, во-вторых, всё было до ужаса примитивно. Даже расстраивало. — Прости, боялся, что будешь сопротивляться. Не всегда действует эффект неожиданности. Скажи, Лучезар, ты ведь почувствовал неладное?

— В самый последний момент, — немного слукавил Княжич, улыбаясь.

— Так, — снова расхохотался Николай, хлопая себя по коленкам. — Я приветствую тебя, Лучезар Княжич, и предлагаю немного погостить в моей скромной обители. Пока не уляжется суета в Лунном Тереме.

— Спасибо, — сказал Лучезар, продолжая улыбаться и оглядывая «скромное» жилище, в которое было вложено не мало и тех денег, что принадлежали ему.

— Я скажу тебе, что всё удалось на славу. Уже пришли новости, что бежавшего Узника взялись, но, увы, след его простыл. Сейчас прочёсывают весь Район, потом другие будут ковырять… И поскольку на часах у нас только четыре утра, — вытянув из кармана часы на цепочке, Николай посмотрел на жёлтый циферблат, — предлагаю немного крови и отдохнуть. От дурманящей ворожбы часто в сон клонит. Можешь принять ванну. Будь, как у себя дома! — громко вскрикнул Николай и снова рассмеялся. Совсем недавно этот тучный упырь был немного скромнее, но в гостях мы одни, а в своих стенах другие. И можем быть теми, кем являемся.

Про Светлану Серебряный ничего не сказал, и Княжич подумал, что это странно. И понадеялся, что сумел скрыть следы от него хорошо, несмотря на то, что хоромины его были разгромлены. Но мало ли кто это сделал? Может сам Лучезар?.. Впрочем, коль Николай молчит, значит, и Княжичу надо держать язык за зубами. К тому же, не сам же он пришёл за ним в узницу!

— И кстати, ты очень крепко держал эту девицу. Я понимаю, — чуть понизив тон, проговорил Серебряный, немного подавшись к Лучезару. — Это то, о чём мы тогда говорили. Женщины, Лучезар. Ах, женщины… Но я хочу сказать, что нам она не нужна. К чему она? Но подумал, что для тебя она что-то значит, решил оставить. До тех пор пока ты не проснёшься. Конечно, ты вынесешь вердикт. Но я бы снёс ей голову.

Серебряный просто и без стеснения говорил о смерти человека, который смотрел на них большими глазами, ничего не понимал и готов был бежать куда угодно, лишь бы подальше. Для Николая жизнь — это всего лишь мгновение. Человек — это мусор. К себе, конечно же, и к тем, кого он любил, Серебряный имел другое отношение. Себя и свою семью он превозносил!

— Нет-нет, мой дорогой друг, — ещё больше улыбнулся Лучезар, ему даже показалось, что от этой улыбки у него треснуло лицо. — Дорога будет длинная, а ты же знаешь, как сильно я страдаю жаждой. Пусть остаётся. Я специально взял её с собой, в качестве еды. Граф должен меня понять. Кстати, со мной должен быть дорожный мешок, я его весь день собирал, и родовой меч.

— Да-да, мой друг, конечно, всё здесь. Как же без этого. Мои люди забрали всё, за что ты так крепко держался, — рассмеялся Николай, посчитав это забавным. — И коль так, — тут он указал на служанку, — тогда всё ясно! Но следи за ней, Лучезар. Если она чего начудит, тогда это уже будет твоя проблема.

— Конечно.

— Ну раз мы всё решили, — тут же поднялся с дивана Серебряный, — тогда вперёд, в нашу скромную столовую…

Лучезар поднялся следом за Николаем, и, не обращая внимания на лёгкое головокружение, поманил за собой служанку. Когда та поднялась на ноги и последовала за ними, Княжич бросил быстрый взгляд на портрет и показалось ему, что глаза Маты дрогнули, и она проводила их своим уродливым взглядом.

14 глава

Кощей родился в обыкновенной семье. Мать у него была бухгалтером, отец то ли дальнобой, то ли ещё кто, тёть Надя сама толком и не знала. Долгожданным Кощей не был, но мать вроде как первое время пыталась растить. А когда декретный отпуск закончился и когда наигралась с подросшим сыном, отвезла его в деревню к сестре. Там Кощей и остался жить. Мать ещё некоторое время приезжала его проведать, то деньги привезёт, то какую игрушку из города, а потом исчезла насовсем. Тёть Надя сама не знала куда, а Кощей не спрашивал, потому как матерю стала тётя, а мать — чужой тёткой, которой он даже и лица не мог вспомнить, хоть ты убей.

Потому Кощей не грустил, жил так, как жилось, потому что другой жизни, той городской, не помнил, ну, и конечно же, впоследствии не знал. Люди в Таёжной были хорошие, а тётя Надя, как выше уже отметилось, заменила ему и мать, и отца, и всех тех, кого у Кощея не было вовсе. Соседи тоже были отличные. Справа стоял дом дядьки Шурки Дровосека, он был лесорубом и охотником. Славный мужик, и жена у него славная. Тётя Аля всегда помогала им. Правда Витька у них был тот ещё сорванец, вечно Кощея задирал, потому что тот был до жути тощим и страшным. Как только кости не ломались, сам не понимал. И кажется именно от Витьки пошло прозвище, которое стало для Скомороха именем нарицательным. Как назвала его мать, пожалуй, даже тётя Надя, будь она сейчас жива, не вспомнила бы. Прозвание Кощей к нему прицепилось основательно.

Слева жил Сила со своими старенькими