Зачарованная река - Ребекка Росс

– Потому что я видел это, – ответил он, – в своих снах.

* * *

Спуск был медленным и опасным. Дождь не унимался и хлестал только сильнее. Адайра вела Джека слева от себя, между собой и горной стеной, опасаясь, что, если он оступится, она не сможет его удержать. Они разгневали северный ветер, и теперь Бэйн Губитель заставлял их расплачиваться за это.

В некоторые моменты Джек с трудом держался на ногах и со стоном опускался на колени. Адайра была рядом. Она не собиралась бросать его на произвол судьбы, хотя ей и пора было поспешить домой.

– Я с тобой, – говорила она, не уверенная, слышит ли ее Джек за раскатами грома и завыванием ветра. – Я не оставлю тебя.

И он поднимался.

Они продолжали идти, пока он снова не падал, чувствуя, что силы его покидают. В его каштановых волосах появилась седина на левом виске, словно он постарел на годы всего за один день. Адайра не знала, было ли это из-за магии или из-за Бэйна Губителя, но это беспокоило ее. Она не обещала Джеку, что они вернутся целыми и невредимыми, потому что не знала наверняка. Каждое мгновение казалось долгим и мучительным, и наследница не могла избавиться от холода, охватившего ее в пещере. Ее ноги подкосились, когда горная тропа, наконец, сменилась травой и они снова оказались на твердой земле.

Адайра с Джеком поспешили к тому месту, где оставили лошадей. Сердце наследницы колотилось, как молот. Она едва могла дышать, такой тяжкий груз навалился на ее плечи, и Бэйн не облегчал ей задачу. Он продолжал бушевать, мешая ей на каждом шагу. Девушка выругалась, поняв, что лошади ускакали, напуганные разразившейся грозой.

– Оставь меня здесь, Адайра, – взмолился Джек, пошатываясь от усталости. – Без меня ты будешь гораздо быстрее.

– Нет, – отрезала она. – Я не оставлю тебя. Пойдем потихоньку.

Наследница потащила его к дороге. Когда они преодолели холм, сквозь дымку дождя девушка увидела движущиеся силуэты. Зная, что это стражники, Адайра остановилась в грязи, ожидая, что кто-нибудь из них увидит их с Джеком.

Торин добрался до них первым. Наследница почувствовала его гнев, когда он резко остановил своего коня. Капитан поспешно соскочил с лошади, крепко схватил кузину за руку и слегка встряхнул ее.

И хотя его рана начала заживать, он все еще не мог говорить. Но в этом не было необходимости. Дождь струился по его лицу, волосы свисали мокрыми прядями по широким плечам, словно спутанные нити золота. Одежда была забрызгана грязью.

Адайра увидела страх в его глазах. Она предупреждала его, что Джек будет играть для духов ветра, но не думала, что это займет часы и закончится ужасной грозой.

Этот день стал настоящей катастрофой. Она чувствовала, что вот-вот рухнет от усталости.

– Торин, – обратилась Адайра и с трудом узнала звук собственного голоса. – Мой папа… – Она не смогла закончить фразу. Наследница видела, как изменилось выражение лица Торина, как на смену страху пришла печаль.

Тогда она все поняла. Она почувствовала это еще в пещере, услышала это в грозе. Переход от жизни к смерти – месть Северного короля, – и все же она ждала, чтобы Торин подтвердил.

Капитан крепко прижал ее к себе.

Адайра закрыла глаза, почувствовав, как его плед коснулся ее щеки.

Ее отец был мертв.

* * *

Лэрд Аластер был похоронен рядом с женой и тремя детьми на кладбище замка под неутихающий дождь и раскаты грома. Клан был опустошен, и жизнь, казалось, остановилась. Гроза не прекращалась, и дороги превратились в грязные потоки. Ливень затопил несколько пастбищ в низине.

Торин молча смотрел, как его дядю предают сырой земле, как Адайра с безжизненным взглядом стоит на кладбище, промокшая до нитки. Клан собрался вокруг нее. Торин не слышал, что говорили люди, но видел, как к ней подходили Эллиотты с красными от слез лицами, как Уна и Аилса обнимают ее, как Мирин держит ее за руку, а Фрей обхватывает за талию.

С тех пор как он потерял голос, Торин начал замечать вещи, которые раньше упускал. Сорняки в саду, трудности с приготовлением каши, ощущение пустоты в доме без Сидры и Мэйзи. И вот он поднял взгляд и увидел, как северный ветер пронизывает Восток. Эта буря была демонстрацией силы и предупреждением. Торин нутром чуял страх перед Бэйном Губителем и понимал, что музыка Джека, должно быть, бросила вызов Северному королю.

Через час Торин нашел Адайру в библиотеке, с чашкой чая в руках, словно она никак не могла унять озноб. Перстень лэрда сиял на ее указательном пальце. Ее волосы все еще были влажными, но она переоделась в сухое и устроилась в кресле, которое так любил Аластер, лицом к камину, где потрескивал огонь.

Торин закрыл дверь и продолжил смотреть на Адайру. Воин знал, что она слышала, как он вошел, но ничего не сказала, устремив взгляд к пламени.

Он подошел, сел в кресло рядом с ней, слушая, как буря бушует за окнами. Бросив взгляд на свою руку, он заметил, что рана почти зажила благодаря упорству Сидры и мази из огненного молочая. Целительница наносила ее трижды в день, и каждый раз Торин чувствовал, как тепло растения проникает под кожу, понемногу исцеляя его.

Скоро он снова сможет говорить, но какие слова были бы уместны в этот момент? Торин знал о тяжелой ноше, которая легла на плечи Адайры. И если раньше он бы попытался отнять у нее это бремя, то с годами эти мысли истаяли, когда он нашел свое призвание в Восточной Страже. Теперь Адайра была лэрдом, и лучшее, что он мог сделать, – это нести ношу вместе с ней.

Они сидели в дружеском молчании.

Если бы его жизнь не разделило на до и после острие зачарованного клинка, он бы заговорил. Он, вероятно, стал бы раздражительным из-за того, что Адайра с Джеком вызвали бурю. Он бы засыпал ее вопросами, на которые, как он считал, имел право получить ответы. Он бы сказал что угодно, чтобы заполнить эту звенящую тишину, но теперь он осознавал вес каждого произнесенного слова и то, как они раскрывались. Торин стал гораздо более внимательным к тому, что говорит, понимая, что большинство из сказанного ничего не стоит.

Он был человеком, сотканным из множества сожалений, и не хотел приумножать их число.

– Торин, – наконец обратилась Адайра. – Если я