Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

– Обоз, ваше благородие! – вытаращив глаза, объяснял мой подчинённый. – Четыре подводы и человек двадцать кавалеристов при них.

– Точно французский?

– Не извольте сомневаться.

– На каком расстоянии отсюда?

– Так сейчас, пожалуй, около версты уже будет. Там, – пионер махнул рукой вправо по дороге, – лес скоро кончается. Ну я и разглядел… Вот – во весь опор обратно…

– Ладно, молодец, – необходимо было соображать очень быстро.

– Господин Ван Давль! Гафар! – взмахом руки я пригласил подойти обоих.

– Лейтенант, прошу вас сложить руки за спиной.

– В чём дело? – недоумённо посмотрел на меня пленный.

– Не до объяснений. Прошу выполнить мой приказ.

– Извольте, – с лёгким презрением бросил голландец.

Я кивнул башкиру, и тот, прекрасно поняв, что от него требуется, проворно спеленал запястья лейтенанта.

А дальше уже я развязал офицерский шарф у себя на поясе, соорудил нехитрый кляп из носового платка и обеспечил молчание фигуранта на длительное время.

– Прошу простить за временный дискомфорт, господин Ван Давль, но всё делается исключительно в ваших интересах – вы теперь не имеете возможности предупредить своих соотечественников и спасти их. Ваша совесть чиста.

А оказывается, глаза тоже умеют выражаться матом… Во всяком случае, мне так тогда показалось при взгляде на лицо пленного. Ну да ладно, рефлексировать некогда.

– В те кусты, – показал я Гафару, – и ноги свяжи.

Молчаливый кивок в ответ. Шикарные подчинённые эти азиаты!

Времени оставалось всего ничего, я быстро подозвал к себе отряд и поставил задачу за минуту. К сожалению, получилось не оптимально, но организовать сколь-нибудь грамотное развёртывание я категорически не успевал.

Впереди шли три пары кавалеристов. Судя по всему – драгуны: синие с жёлтым мундиры, каски, но почему-то с пиками. В упор не помню, чтобы этот вид конницы вооружался подобным образом. Но об этом после…

Авангард, согласно моим указаниям, пропустили с миром, так же, как телеги, гружённые мешками. А вот замыкающим досталось в первую очередь: сначала прочертили в воздухе свои дымные следы динамитные шашки (пять экземпляров), затем шарахнули из штуцеров егеря (минус четыре), а после этого стали исполнять «Похоронный марш» на своих тетивах Гафар со Спиридоном. К тому моменту, когда они успели снять ещё четверых, догорели, наконец, огнепроводные шнуры у динамита. Ох, и долбануло! Убило всего-то двоих французов, но остальные были контужены напрочь. Про лошадей и говорить нечего – просто взбесились. Поэтому мои пионеры из пистолетов сумели достать всего-то ещё одного, но лучники продолжали собирать свою кровавую жатву.

Шестеро «авангардистов» решили, разумеется, разобраться в случившемся. Зря. Егеря как раз успели перезарядить свои ружья…

Как ни странно, наиболее грамотно поступили не солдаты эскорта, а те, кто правил телегами: быстро спрыгнув с козел, они укрылись в кустах на противоположной стороне дороги, не забыв прихватить ружья.

А уцелевший всадник не стал корчить из себя рыцаря Роланда и, оценив обстановку, быстренько развернулся да сквозанул по дороге от нас подальше.

Постепенно до меня стало доходить, как смачно мы вляпались: в течение получаса-часа сбежавший кавалерист может вернуться с подмогой. Значит, обоз потерян однозначно – за лесом равнина, и эти припадочные телеги погоня настигнет не напрягаясь. Мало того – мы не можем ни уничтожить, ни попортить это зерно или что там ещё в мешках: во-первых, нечем, а во-вторых – попробуй, сунься на дорогу, те несколько французов, что засели в кустах на противоположной стороне, запросто организуют нам «свинцовое отравление».

Даже просто спокойно уйти проблемно – позиция у нас крайне невыгодная для её оставления под прицелом противника. Не сплошной кустарник, достаточно много и открытого пространства. Атака рывком через дорогу – гарантированные потери, причём неизвестно, какие места атаковать – затаились французы. Но и сидеть, ожидая, когда к обозникам придёт подмога, тоже нельзя.

Была не была! Я собрался и, сделав глубокий вдох, рванул к соседнему кусту…

Пробежать нужно было метров десять, и рисковал я не очень сильно. Во время самого броска органы чувств отключились: я не слышал ни грохота выстрелов, ни свиста пуль. Только когда опасность миновала, до сознания докатился грохот. И тут же треск: егеря не преминули обработать огнём те два места, над которыми поднимался дым. Хотелось надеяться, что не все четыре пули ушли по одной цели. Жаль, что в меня не пальнули из всех четырёх стволов… Хотя кто знает, может в этом случае я бы уже остывал на половине дороги между кустами. Эта пуля – она такая дура.

Перезарядить ружья в положении раскорякой – потребуется не меньше минуты, но два ствола ещё смотрят в нашу сторону. Придётся рискнуть.

– По моему выстрелу – атакуем! – во весь объём лёгких проорал я.

Тут над местом своей «засидки» приподнялся Спиридон и выпустил стрелу… В Божий свет выпустил. Ай, умница!

Ещё один выстрел с той стороны. Ждать больше нельзя. Я бабахнул из пистолета, отшвырнул его в сторону и, выхватив шпагу, крикнул: «Вперёд!»

Всё-таки этот паразит-корсиканец своё дело знает: если даже его обозники обучены основам тактики…

Слева над кустом поднялся французский солдат и стал совершенно конкретно выцеливать офицера, то есть меня любимого. Пришлось немедленно задёргаться на бегу из стороны в сторону – всё-таки не патронное у супостата оружие: между нажатием на спусковой крючок и прилетевшей пулей около полусекунды…

Плияттт! Больно-то как – удар в левый бок, по-моему, что-то даже хрустнуло. Чуток правее и Фёдору или Ольге Вадимовичам пришлось бы родиться сиротами…

Никакой я не берсеркер, и продолжать бой уже не мог, но, слава Богу, мои архаровцы и сами справились: набегающие слева Кречетов и Малышко дружно разрядили в храбреца свои пистолеты – хватило, одного прикололи егеря, а третьего достал саблей по горлу Гафар, правда, и сам успел получить штык в бедро. Четвёртый был уже готов после своего выстрела из кустов – получил по свинцовому гостинцу в голову и в шею.

Лошади, запряжённые в повозки, естественно, с самого первого взрыва показали, что они существа нервные и к вакханалии, которая бушевала здесь на протяжении последних двадцати минут, совершенно непривычны.

На данный момент на данной дороге громоздилось нечто. Назвать это нечто даже баррикадой не поворачивался язык: мешанина из стоящих и лежащих, но всё равно громко возмущающихся произошедшим лошадей, обломков повозок, мешков…

Строевые лошадки на бой, возможно, отреагировали бы поспокойнее, но эти-то были обозными…

На такую «пробку» даже в двадцатом веке взирали бы с уважением и матом.

– Вы как, ваше благородие? – подскочил ко мне Гаврилыч.

– Жить буду, – поморщился я, – ты вот что: