Фантастика 2025-129 - Денис Старый

Эльза скосила глаза Архипа.

— Не усложняйте всё ещё больше! — выкрикнул я, когда Эльза попыталась меня ударить.

Я понимал, что еще немного и стану вести себя неадекватно, сорвусь. Так что свой голос я максимально наполнял металлом.

— Хорошо же… — зло сказала Эльза. — Помоги даме подняться, уличный хам!

Господи! Какие же эмоциональные качели у этой женщины! Но я подал руку и даже чуть помог ей отряхнуться, хотя толку не было — платье было измазано напрочь.

— С ним решай! — строго сказала вдова.

— Рассказывай! — еще строже повторил я. — О нем более не думай!

Эльза Шварцберг не была такой уж мягкой и пушистой… физиологическое значение фразы было проверено ночью, ну, а переносный смысл, касающийся больше моральных качеств, стал понятен после ее исповеди.

Доходный дом Эльзы Шварцберг был на самом деле много чем. Это и доходный дом, и еще место, куда стекалась информация, куда поставлялись те же проститутки. Тут же опаивались приезжие, у них проверялись документы, редко, но могли и обчистить. Но именно документы становились важнейшим элементом. Я так понимаю, что Кулагин держал руку на пульсе и знал о сути занятий многих купцов и приказчиков в губернии. Кто с кем торгует, как, за сколько, чем…

Он все же был умным человеком, который понял силу знаний всего обо всех. Полученную информацию второй человек в губернии, а по факту — чуть ли не первый, использовал для координации своей деятельности, в том числе и направлял рэкетиров.

Вот так, слова этого нет и ещё долго не будет, а рэкет — есть.

— Почему тогда меня не общипали, не ограбили? — спрашивал я. — Ты же проверила все мои документы?

— Да, проверила, и сообщила!.. — выкрикнула Эльза, будто обвиняя меня в чем-то.

— И? Меня же не трогали, денег не требовали, — недоуменно говорил я.

Не все вязалось в стройную систему организованного криминала Екатеринославской губернии, который сросся с властью.

— Ты… Ты же не должен был выиграть дело. Все было решено, и твои земли доставались бы не только твоему соседу, но и Кулагину. С тебя, Алёша, попросту нечего было взять. А я… — она вздохнула, видно, решив исповедоваться до конца, и проговорила: — Меня он держит крепко… Я убила человека. Меня напоили, может, даже каким-то ядом, после… Меня пытались насиловать. Это был служащий, обязанный всем Кулагину, которого тот вел вверх по службе. Я очнулась уже обнаженная и… Я увидела своего насильника и ударила бутылкой по голове.

Я кивнул. Подстроено было идеально.

— И тогда пришел добрый Кулагин и сделал все, чтобы о твоем преступлении никто не узнал. Ты за это ему была благодарна и прикрывала во многом, в том числе покупала краденное, через тебя какие-то драгоценности могли уходить в другие губернии. Я ничего не забыл? Ах, да! И он направил тебя ко мне, чтобы ты выкрала документы на поместье, ну, и я вдруг, совершенно случайно, именно в этот момент и умер бы, — подводил я итоги всему сказанному.

Эльза смотрела на меня теперь уже с ужасом, так же, как на Архипа ранее, может, даже с еще большим страхом. Она чувствует, или видит по мимике лица, что как раз в это время я думал… а не убрать ли мне Эльзу, так, для верности? Вот правда, ведь самое правильное, казалось, решение. Но нет. Не могу и не хочу. Женщину убивать за ее слабость? За то, что в ее окружении мудаки?

— Что сталось с телом? Ты того убитого видела после? — спросил я, так, проверить догадки.

— Нет… его закопали или утопили… Чтобы полиция… — Эльза тут замолчала, усмехнулась. — Нет, нет, я же видела, как его тащили, он был мертвым.

— Как знать, как знать… — пробормотал я, уже думая о другом.

Закономерно возникал вопрос: зачем же так жёстко решать со мной? Неужели ничего не придумали интереснее, как только убить? Ранее мне показалось, что Кулагин — игрок причем тот, который будет решать проблемы кардинальным образом лишь в самом последнем случае. Однако как только я об этом подумал, сразу в голову полились целым каскадом мысли.

У Аркадия Андреевича Кулагина было немало мотивов, чтобы поступить со мной именно так. И начать их перечислять можно с наиболее эмоциональных. Я практически уверен, что Мария Александровна Садовая была излюбленной игрушкой для этого не совсем психически здорового человека. Возможно, он даже в неё по-своему влюблён. На самом деле, немудрено. Девушка она миловидная, интересная, блондинка. Кстати, может, именно поэтому, так как я всё же предпочитаю брюнеток, получилось сдержаться и не начать крутить шашни с Машей.

И вот я, такой весь из себя для Кулагина хлюст и выскочка, забираю у него любимую игрушку. Не буду вдаваться в подробности, строить из себя великого психолога, утверждая, что у вице-губернатора имеют место некие детские эмоциональные потрясения, но факт остаётся фактом. Я что-то забрал у него, у того, у кого забирать ничего нельзя. И, что главное, отдавать-то я ничего не хочу. Мало того, я чувствую себя тем самым мальчиком, который готов постоять грудью за песочницу и лупануть лопаткой для песка хулигана, который кидается этим самым песком и дразнит девчонок.

Убить меня можно ещё и по другой причине. Опять же, земля. Если по приказу Кулагина был сожжен мой дом, то он мог бы рассчитывать на то, что в доме сгорели и документы. Без документов на поместье, с использованием административного ресурса, которым, несомненно, владеет Кулагин, меня можно было бы просто вышвырнуть из поместья. Но это он делать всё-таки побаивается. Я был на приёме у губернатора, который, несмотря на всю свою нерешительность, всё же понимает, что ему необходимо как-то бороться с существующими реалиями, пусть моими руками или посредством ещё каких-нибудь помещиков, которые могли бы лишь огрызаться, создавая прецедент, когда сам губернатор уже смог бы включиться в борьбу, имея неопровержимые доказательства каких-либо преступлений своего заместителя.

Несколько в стороне стоит вопрос о моей матери. Ведь если меня убивают, то наследует имение именно она. Думаю, практически уверен, что, как только мать появится в поле зрения Кулагина, а к этому времени уже была бы решена проблема со мной, то маменьке оставалось бы жить крайне мало. Правда, надо бы ещё подумать, что именно может искать Кулагин.