"Фантастика 2025-30". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Валерьевич Шмаков

Ух ты, так этот мужик ее папа? Здоровый кабан. Стоп. Мама? Ее мама – это жена Ходота. Значит, этот мужик – князь вятичей, Ходот?

Смех Радомысла разрушил тишину.

– Дорогой князь Ходот, – заявил дядя, подходя ко мне, – позволь представить тебе моего племянника Ларса, сына и наследника Гостомысла, князя всех словенов.

– Нет! – моя Баба Яга бросила руку и с ужасом посмотрела на мое непонимающее лицо.

Ходот сначала посмотрел на реакцию дочери, потом на удивленного меня и снова на дочь. Громоподобный хохот вятичского князя прогудел по всему терему. До меня стало понемногу доходить. Я добровольно женился на дочери Ходота. А как ее зовут, кстати? Наверное я это сказал вслух, так как к хохоту тестя присоединился и дядя.

Ходот взял свою жену за руку и подошел к нам.

– Ларс, я рад представить тебе князя Ходота, – дядя взял на себя знакомство с тестем.

Предводитель вятичей протянул свою лапу и мы крепко пожали руки.

– Я рад, что мы породнились с твоим отцом, – заявил князь, – с княгиней Рогнедой ты уже знаком, – он подвел мою тещу.

Рогнеда бережно взяла меня за уши и наклонила. Она поцеловала мой лоб и что-то прошептала. Как мне потом объяснили, это она так благословила наш брак.

Моя Яга стояла в метре от нас, скрестив руки на груди.

– Так как тебя зовут на самом деле, Баба Яга? – обратился я к жене под недоуменнее взгляды ее родителей.

– Я – Милена, – буркнула моя новообретенная супруга.

Ходот предложил нам пройти в горницу и позавтракать. Мы поднялись на второй этаж. Меня усадили за огромный стол. Слева села Милена, справа Радомысл. Соколом извинился и, сославшись на занятость, сбежал. Наверняка с Забавой будут обсуждать мою «женитьбу», болтушки.

Мы завтракали под неторопливую беседу Радомысла и Ходота. Дядя жаловался, что я не хотел жениться и искал выход из брака, навязанного Гостомыслом. Радомысл предположил, под мое молчаливое согласие, что выход я нашел в браке на девушке из рода вятичей, но не той, которую выбрал родитель, а той, которую выбрал сам Ларс. Я был красным как свежесваренный рак. Кончики ушей пылали, будто их нагревали в мартеновской печи. Неужели мои действия так легко просчитываются. Я стал усерднее жевать свежие булки, запивая теплым молоком.

В ответ Ходот поведал не менее любопытную историю о Милене. Он жаловался на современное поколение, не уважающее мнение старших. Оказывается, мое жена была так же против брака, считала, что уж дочь князя сама вправе выбрать себе суженного. По догадкам князя, Милена воспользовалась возможностями «обряда умыкания» в купальскую ночь, чтобы насолить замыслам отца и поступить по-своему. На слове «насолить» девушка возмущенно зыркнула, но промолчала. Ходот предположил, что его дочь надеялась таким образом выйти замуж не за того, кого выбрал родитель, а за того, которого выберет сама Милена.

Эти двое подчеркнули некую схожесть в поступках молодых людей. Моя жена покраснела, сливаясь с желто-рыжим цветом своих волос. Рогнеда, моя, все таки, состоявшаяся теща, разглядывала нас с безграничной любовью. Дальше дядя с Ходотом обсуждали как лучше преподнести «умыкание» вятичскому племени. Вопросов о законности брака не возникало совсем. Как-то буднично признали нас мужем и женой. Никакого ЗАГСа и прочих бюрократических проволочек.

– Я все же не могу принять «прощение», Ларс, – Ходот обратился ко мне, – наши традиции это не позволяют. Но как только у вас родится первенец, то ваше «прощение» будет принято.

Князь сидел очень довольный. Мне кажется, что мысленно он даже руки потирает в предвкушении внука. Рогнеда пожелала нам семейного счастья и взаимоуважения. Радомысл рукой пытался скрыть довольную физиономию. Откровенно говоря, у него плохо это получалось.

После завтрака, меня и Милену поселили в отдельную комнату, как молодоженов. Спальня была большой, посередине размещалась огромных размеров кровать с резными узорами. Это что, тонкий намек на то, чтобы внуков делать начали уже сейчас?

Оставшись наедине, моя жена, начала накручивать круги возле меня. Она нервничала и пыталась придумать какой-то выход. Моя жена. Смакуя это словосочетание, в груди разливается тепло. Разглядывая ее гневно трепыхающаяся грудь, нервно сжимающиеся кулачки и глазки, готовые испепелить все вокруг, у меня все равно не пропадает ощущение, что я урвал самую красивую девушку на свете.

– Я придумала, – Милена остановилась и, с видом Архимеда открывшего свой закон, продолжила, – мы скажем отцу и твоему дяде, что пошутили. Что на самом деле не стали мужем и женой.

Девушка, довольная, как алкаш нашедший опохмел, бросилась ко мне. Не понял, она не хочет быть моей женой? Это получается, что наша незабываемая ночь для нее ничего не значит. Меня наполняла необъяснимая обида и злость. Наверное, мои мысли отобразились на лице, так как девушка отшатнулась.

– Моя маленькая Баба Яга, – начал я цедить слова, – меня устраивает этот брак. Я не сожалею ни о чем.

– Но ты же не хотел жениться на мне, – возмущенно вскрикнула Милена.

– На тебе – хотел и женился, «умыкнув» тебя. А вот на дочери Ходота, которую мне подсовывали дядя с отцом – не хотел.

Жена видимо не до конца понимала игру слов.

В дверь постучались. Милена рявкнула:

– Входите!

В комнату проскользнула Эса в своем полном боевом снаряжении. Эстрид по-кошачьи, грациозно, не спеша обошла Милену, разглядывая ее со всех сторон, словно кобылу на рынке. Не удивлюсь, если полезет зубы смотреть на целостность.

– Эса, – одернул я ее, когда она действительно потянулась проверять ее рот.

– Ну что? А вдруг у нее проблемы там. А твои дети должны быть здоровы.

В отчаянии я стукнул себя по лбу. Ну как меня угораздило связаться с этой вредной бестией? Эса проворчала, что-то про Агу, якобы не надо было брату с ней спорить, что я не вляпаюсь этой ночью в какие-либо неприятности.

– Кто она? – Милена, уперев руки в бока, потребовала объяснений.

А действительно, кто она для меня? Вассал? Друг? Любовница? Последнее исключено. И это хорошо, так как тяжело было бы потом остаться друзьями. Эстрид – девушка, которую я при других условиях возжелал бы для обогрева своей постели. Но ее подчиненное положение вассала долгое время сдерживало меня от действий по ее соблазнению. В то же время, я восхищаюсь ее красивым телом, но женился то я на Милене. Их нельзя сравнивать. Эса мне дорога, как единственная дружеская душа в этом мире, а Милена – это сумасбродное желание обладать самой красивой женщиной, виденной мной. Если провести аналогию, то Эса – это ламборджини диабло, а Милена – Бентли спур. Первая предназначена только