Вероломный бог - Кэмерон Джонстон

Из дыр в растерзанном лице Похоти вырвалось пламя. Плоть пузырилась и шипела, но все равно обхватила левую руку титана. И оторвала ее с металлическим скрежетом.

Рог титана протрубил в последний раз и взорвался. Голова Похоти взлетела в небо, оставляя за собой черный дым. А тело с визгом рухнуло. В ранах вспыхивали и трещали молнии.

Ослепительный свет и оглушительный грохот…

Испепеляющий жар…

Я врезался в воздушную стену…

* * *

Я лежал лицом на чем-то теплом, влажном и пульсирующем, и оно высасывало из меня магию. Я с трудом поднялся на ноги. Мне повезло упасть на ту часть, которая почти утратила связь с основным телом. Через несколько секунд яркие пятна света перед глазами померкли и вернулся слух. Смахнув кровь и слезы, я увидел картину полного опустошения.

На том месте, где сражался титан, теперь дымился кратер. Искореженные фрагменты боевой машины прочертили разрушительные борозды по городу. Магаш-Мора тоже лишилась порядочных кусков, а в брюхе зияла дыра, откуда извергали жидкость тысячи болтающихся трубок, внутренние органы вываливались и сползали вниз по дымящимся холмам отбросов. Тварь в смятении дрожала и выла, пульсируя от такой сильной боли, что у меня заслезились глаза. Я крепко сжал Расчленитель и положился на гневный клинок.

Поверхность под ногами кренилась и проваливалась, но, увидев впереди шатающихся Мартена и Бреду, я бросился вслед за ними в открывшуюся пещеру. Отступать было поздно. Если и существовал шанс спасти Сетарис, то сейчас или никогда.

Впервые за несколько десятилетий я по-настоящему помолился своему богу-покровителю, единственному, кому, возможно, есть дело до изгоя вроде меня: «Натэр, Похититель жизни, не знаю, слышишь ли ты меня, но если вдруг слышишь, твоя помощь была бы очень кстати. Чарра нуждается в исцелении, а я… мне нужно чудо». Он не ответил.

Стена дрожала от биения сердец. Меня омывало бормотание неисчислимых разрозненных мыслей, подтачивая песчаный замок моего рассудка. Они уже не были людьми – лишь использованные с гнусными целями неразумные останки, но время от времени я чувствовал вспышки осознанного ужаса и отчаяния.

Мерзкая тварь почуяла меня и очнулась после судороги агонии, из ее внутренностей начали прорастать глаза и конечности. Гнойники увеличивались и лопались, порождая устремляющиеся ко мне когтистые лапы. Санкторы ни за что не успеют добраться до сердца, если тварь их заметит, поэтому я должен был отвлечь все внимание на себя.

По лицу градом катился пот, я раскрыл потрепанный Дар как можно шире, втягивая максимальное количество магии, сколько возможно, не поддаваясь Червю. Даже без прикосновения к плоти часть магии из меня высосали.

Магаш-Мора была устроена просто, и в ее разум проникнуть оказалось легче, чем в разум еще живого человека. Жалкие остатки не обладали стенами воли и самосознания, противостоящими ментальному вторжению. Я послал импульс гнева, чтобы привлечь внимание многочисленных сросшихся разумов.

– Сюда, вонючая туша!

Приманка отлично сработала. Всего через десяток шагов мои ноги начало засасывать. Я с трудом шел по мясистому желе, а еще через несколько шагов кто-то снизу схватил меня за ногу и потянул Дар. Я закричал.

В нахлынувшем ужасе я попытался вырваться с помощью Расчленителя, как было с тварью поменьше. Но, стоило плоти расступиться, как она тут же потекла обратно, и мне пришло в голову, что это куда более мощное чудовище могло разрушить чары Расчленителя, однако связанный с духом клинок держался крепко.

Гибкая женская рука со слишком многочисленными пальцами впилась зазубренными ногтями мне в ногу. Резким взмахом клинка я оставил от руки лишь дергающийся обрубок. Из ожившей земли поднялся кошмар зубов и скрежещущих челюстей. Я увернулся, едва успев спасти лицо. Вокруг меня обвились щупальца, готовясь к новой атаке. Я был уже, считай, покойником. Тварь бросилась на меня, разверзнув пасть.

Сверкнула сталь, и голова отлетела в сторону. Кровавой бурей в схватку ворвалась Эва. Ее трясло, она была вся в крови. Это был ее финальный натиск из последних сил. Санкторам еще предстояло немало пройти, а она уже замедлила темп.

В слепой панике я ударил всей мощью разума. Вся сила, которой я обладал, врезалась в массу сознаний и проскользнула по ниточке уз прямо в остатки Линаса. Тот буквально взорвался от потрясения, и взрыв прокатился каскадом по всей твари. Магаш-Мора забилась в конвульсиях: сотни конечностей тряслись и бесконтрольно дергались, закатывались глаза, изо ртов текли слюни. Тварь выпустила из зубов мой Дар.

Я все глубже проникал в обобщенный разум, разрывая и разрезая его, сея смятение. То, что я обнаружил, можно было сравнить разве что с пчелиным ульем. Глубоко в центре твари находился обжигающий источник чужеродной магии – королева коллективного сознания. Но она защитилась от проникновения.

Чудовище поглотило слишком много людей, чтобы я мог долго им противостоять. Ведомые инстинктом самосохранения, тысячи умов собрали разрозненные мысли и желания и бросили их против меня. Если им не хватало отточенности, они компенсировали это количеством. Я скорчил гримасу, крепко зажмурился и погрузился в свою магию еще сильнее. Червь магии завыл, требуя освобождения. Я продержался еще несколько мгновений, пока живая пещера вокруг сотрясалась. Беги, Мартен. Быстрее!

Мой и без того напряженный Дар грозил разорваться, и я закричал, как внутренне, так и во всю силу легких. И тут в сознании расцвело блаженное облегчение. Открыв глаза, я увидел, что санкторы наконец добрались до сердца твари. Десятки Одаренных погибли под тяжестью многих тонн лишенного магии мяса, обрушившихся на остатки их человеческих сущностей. Щупальца и руки вслепую колотили по тем, кто нес смерть, но санкторы умело уклонялись. Их сила не могла добраться до каждого разума Одаренного, но они нанесли существенный урон.

Хватка на моих ногах ослабла, и я вылез на поверхность, уменьшив поток магии, чтобы Дар не разорвало от напряжения. Но полностью остановить вытекание магии я не мог. Мой Дар был поврежден, и магия просачивалась сквозь трещины, как бы я ни старался ее сдержать. Насытившись магией, я схватил Эву и потащил к нечеловеческому сердцу чудовища. Она уже не держалась на ногах, но это не мешало ей орудовать мечом.

Мои мысли были слишком спутаны, чтобы произнести что-то членораздельное, поэтому я позволил Расчленителю показать Эве дорогу, вырубив проем в пульсирующей стене. Ее меч оказался гораздо эффективнее, с каждым ударом рассекая груду мяса и костей. Сквозь стены из пульсирующих тканей пробивался мутный свет. Она прорезала отверстие все глубже к центру чудовища.

В самом центре Магаш-Моры