Рождённые из пепла - Акили

роман, – снисходительно усмехнулся про себя Генрих. – Возможно, когда никто не видит, королева увлечена другими книгами». И всё же её краткая рассеянность ясно сказала, что начало партии Генрих выиграл.

Микая быстро взяла себя в руки и приняла на лице то нечитаемое выражение, какое демонстрировала всегда. Она дождалась, когда слуги удалятся, и в комнате останутся только она и Генрих, и деловито сказала:

– Не понимаю вашего дела, лорд канцлер. Мой день рождения отнюдь не сегодня.

– Крайне важное государственное дело, – заверил Генрих, выдержал драматичную паузу, а после не стал тянуть. – Оно касается королевских наследников, Ваше Величество. Прошло более трёх лет, и долг королевы – продолжить династию.

Микая даже не моргнула.

– Никогда бы не подумала, что у канцлера так много свободного времени, чтобы лично приходить и сообщать королеве о её долге.

– Ваше Величество, мой пост требует сохранять в королевстве мир. А его залог – это продолжение королевского рода.

– И что же вы хотите от меня, лорд канцлер? Вам лучше других известно, что король держит свою спальню открытой, словно проходной двор. По-вашему, я должна уподобиться безродным танцовщицам и войти тем же путём?

– Увлечения Его Величества другими женщинами могут смутить порядочную леди, – согласился канцлер, – но долг королевы важнее, чем краткосрочные интрижки короля.

– Интрижки, – фыркнула королева. – Я называю это не иначе как оскорбления в свой адрес.

– Леди Микая, – вежливо продолжил Генрих. – Давайте будем честны друг с другом. Вы испытываете к королю не больше любви, чем он к вам, однако линия Благословенной крови должна быть продолжена. Это ваш долг перед предками. И королевством.

– Почему же вы говорите об этом со мной, а не с королём? Любое моё времяпровождение с ним оборачивается… новыми оскорблениями. Не делайте вид, будто вам о них неизвестно, лорд Генрих. Не вы ли всегда пресекали подобные… безобразия со стороны племянника? Так обуздайте его.

– Леди Микая, я согласен, что поведение… моего племянника крайне недостойное в последнее время. Однако это, как и прочие его недостатки, должны быть забыты ради блага королевства. Именно в этом всегда был героизм королевы… а не на поле боя, позвольте заметить.

– Не позволю. Если бы не я, король бы не вернулся с Золотых полей. В сражении я оказалась ему куда полезнее, чем в спальне.

– Несомненно, ваш подвиг я бы не посмел умалить. И всё же сейчас от вас требуется подвиг иного рода.

– Подвиг. Это вы верно заметили. Учитывая отношение ко мне короля, это будет подвиг.

– Так измените это отношение. – Настойчивый шаг вперёд. Генрих подошёл так близко, что королеве пришлось отойти. – Соблазните Арчивальда. Такой женщине, как вы, это под силу. И если он навестит вас ночью хоть раз, это будет победа, стоящая сотни Золотых полей.

– Вы меня удивляете, лорд канцлер, – невозмутимо ответила королева, но невольно передёрнула плечами. Генрих нарочно стоял слишком близко. Ещё шаг, и Микае пришлось бы упасть обратно в кресло. – Неужто вам неведомо, что для наследника может быть недостаточно одной ночи. Боги решают, когда в мир пора явиться Благословенной крови.

– С королём будет достаточно провести всего одну ночь. Благословенную кровь можно зачать в другие. Главное, она выйдет из Благословенного чрева. Проявите гибкость, Ваше Величество, и все ваши беды кончатся. Используйте мой дар.

Генрих учтиво склонил голову и вышел. Линн всё ещё стояла за дверью и успела отскочить, когда та открылась. Подслушивала. Генрих схватил её за локоть и тихо сказал так, что в голосе чувствовалась угроза:

– Забери все прежние платья королевы и сожги их.

Затем отпустил и удалился походкой победителя.

«Используйте мой дар», – сказал королеве Генрих. В её глазах на миг отразился страх. Она всё поняла. Не про сундук он говорил. Не про сундук.

Глава 29. Ловушка

Карета мерно покачивалась в такт стуку копыт. Вокруг слышался городской шум: то тише, когда карета сворачивала на узкую улицу, то громче, когда снова выезжала на одну из главных дорог. Микая слушала эти звуки, прикрыв веки, и чувствовала, что вдали от дворца стало легче дышать.

– …леди Сюзанна, леди Лидия, леди Марианна и леди Элина шлют вам «сердечную благодарность за подарки» и «поминают вас в своих молитвах», – закончила Линн и замолчала в ожидании.

Микая открыла глаза.

– «Поминают в молитвах»… – задумчиво протянула она. – Интересно, с каких пор? Разве что содержание молитв несёт… неположительный посыл.

– Мне об этом неизвестно, госпожа. Я могу судить, что подаркам они удивились и обрадовались.

– И наверняка оказались в замешательстве. Впрочем, они ещё три года назад набивались мне в фрейлины. Я слишком долго томила их своим равнодушием.

– Вы хотите взять фрейлин, Ваше Величество?

– Может, позже. Сейчас меня устраивает, как с обязанностями справляешься ты.

– Ваша похвала – честь для меня, госпожа.

Было видно, что Линн хотела сказать что-то ещё, но покосилась на окошко, за которым сидел кучер. Микая покачала пальцем. Она хорошо обучила Линн. Это был её первый подробный отчёт, потому что раньше королева не посылала её по делам. И Линн запомнила все имена и сообщения, словно читала по бумаге. Проявила чудесное прилежание.

– Госпожа, а куда мы едем?

А вот любопытство осталось прежним.

– К мастеру оптики. Я давно хотела заглянуть к нему. Он единственный мастер в своём ремесле на весь Адамант. Может, ты видела, у генерала Брейгона был инструмент, который показывал далёкие вещи близко.

– Я… не видела.

– Неважно. Я хочу заказать у него такой инструмент. Любопытная вещь. Запоминай дорогу, Линн. Вероятно, готовый инструмент придётся забирать тебе.

Служанка встрепенулась и тут же уставилась в окно, ловя взглядом проплывающие вывески.

Дом мастера оптики было не спутать ни с каким другим. Он стоял обособленно от тесно жавшихся друг к другу соседей, словно требовал для себя больше места и воздуха. На вывеске изображён необычный рисунок из пересекающихся кругов, через которые проходила косая линия.

Над входом на металлической нити висело устройство из стёклышек. Они ловили солнечные лучи с зеркала на фасаде и отражали их, расцвечивая радугой. Витражи на окнах складывались в строгий геометрический узор. Балкон с кованой оградой нависал над узкой улицей по всей длине второго этажа. Но самым примечательным было огромное слуховое окно на рыжей черепичной крыше, и через него в небо глядела большая расширяющаяся вверх труба с круглым окошком-стеклом.

Линн смотрела на всё это с детским любопытством и восхищением и была разочарована, когда королева оставила её в карете. Поговорить с мастером нужно было с глазу на глаз.

При открывании двери прозвенел колокольчик, и Микая