Скопа Московская - Борис Владимирович Сапожников

— Царька удавить проще простого, — проговорил Ян Пётр, — даже свалить есть на кого. Он в ссоре со касимовскими татарами, но держит из них себе охрану, которой до сих пор руководит Пётр Урусов.

— И у короля есть те, кого от татар не отличить, — вкрадчиво добавил Лев.

Ян Пётр усмехнулся, пригубил вина, но пить не стал. И без того в голове шумело, потому он только мочил губы в токае, чтобы не захмелеть ещё сильней.

— Царёк любит охотиться на зайцев, — заметил Ян Пётр, — если знать, где это будет, то лихие люди могут налететь и порубить его вместе с татарами, так что и маскироваться не придётся.

— Тем лучше, — кивнул Лев, однако кузен покачал головой, всем видом показывая, что не всё так просто, как кажется его старшего родичу.

— А с Маришкой что делать? — спросил он, и прежде чем Лев начал уточнять, что тот имеет в виду, высказался сам. — Думаешь, брат, это царёк всем правит в Калуге? Как бы ни так. Вот она где его держит. — Ян Пётр продемонстрировал кузену кулак. — И крепко держит. Перед Заруцким хвостом крутит, но к себе не допускает. Сперва передо мной крутила, — не без бахвальства заявил Ян Пётр, — да только не вышло со мной ничего, вот на него и переключилась. А тот же не шляхтич, казак, считай, хлоп вчерашний, стойку как тот кобель и сделал, как только такая вельможная панна на него внимание обратила. Маришка ж даже веру сменила, теперь ходил в русинском платье, а именовать себя требует не иначе как императрицей Российского.

— Вот же баба, — с досадой произнёс Лев, — совсем ума лишилась.

— Лишилась не лишилась, — развёл руками Ян Пётр, — да только её, как царька, не уберёшь. Ссориться с её отцом себе дороже выйдет.

Тут спорить с кузеном Лев не стал. Зачем? Он и сам понимал, что ссориться с таким магнатом, как Ежи Мнишек не стоит, тем более что того король держал при себе, чтобы иметь рычаг давления на дочь. Он и под Клушином был, однако сам не сражался, Жолкевский оставил его в тылу, даже во время последней атаки. Немолод был сандомирский воевода, чтобы самому в бой кидаться, да и не рвался особо, хотя и предлагал возглавить левый фланг после пропажи полковника Струся. Вот только было это когда Жолкевский твёрдо решил отходить.

— Наш королевич Владислав ведь ещё не просватан даже, — задумчиво произнёс Лев, — так отчего же не пообещать императрице Российской брак с ним. Возраста они почти одного, да и Марина, что и говорить, настоящая красавица, она верит в силу своего очарования. Владислав станет царём русским, а брак с ней, как с бывшей супругой царевича Дмитрия, — он усмехнулся, — даже двух сразу, если подумать… Так вот, этот брак укрепит личную унию двух государств. Как считаешь, брат, умница Марина поверит?

— Может и поверить, — кивнул Ян Пётр, — ей царёк не особо по нраву. Груб он и неотёсан, а ей приходится привечать его. Она и рада бы избавиться от него и пойти за Владислава, да только в тягости Маришка, сам ведь, поди, знаешь, брат. И давно в тягости, не избавиться уже.

— Младенцы, — протянул Лев, — они ведь так часто мрут, и ведь никогда не знаешь отчего именно. Замолчал в колыбельке — и всё.

— Отец её будет недоволен, — заметил Ян Пётр, — когда выяснится, что вся история с предложенным браком была нашей выдумкой. Король, даже если в известность поставить, открестится. А нам что же, с сандомирским воеводой воевать?

— Обещать не значит жениться, брат, — рассмеялся опытный дипломат Лев. — Сколько королевских помолвок было разорвано по самым разным причинам. Пока же нам нужно, чтобы Марина сама согласилась устранить царька, а ещё лучше переманила на нашу сторону Заруцкого с его казаками.

— Это можно устроить, — согласился Ян Пётр. — Нужно лишь несколько писем, лучше всего чтобы среди них было и от её отца. И конечно же одно самое туманное, но обязательно скреплённое королевской печатью.

— Ты никогда не думал оставить военную карьеру, братец, — одобрительно заметил Лев, — из тебя вышел бы дипломат не хуже моего.

— Марс мне ближе Афины, брат, — покачал головой Ян Пётр, — а руке моей привычней сабля нежели перо, и ум свой предпочитаю оттачивать для решение задач военных.

— Что ж, братец, — почти с сожалением высказался Лев, — тебе видней.

На следующее утро Лев Сапега отправился в Рославль, где временно расположилась ставка короля Сигизмунда. Кузен же его поспешил вернуться в Калугу, чтобы начать там вести политичные беседы с Мариной Мнишек, супругой второго самозванца, подготавливая её к переходу на сторону короля. Дорогой же он обдумывал, как бы поудобнее и поскорее избавиться от самого самозванца, который вельможному пану уже основательно надоел.

[1]Пятигорцы (пол. Petyhorcy) — лёгкая конница (кавалерия), созданная в XVI веке из черкесов, переселившихся в Великое княжество Литовское с Кавказа по различным причинам, в т. ч. с нежеланием принимать веру Османской империи и ее подданство. Название пятигорцы происходит от кавказских Пяти гор. Пятигорцы существовали до XVIII века и пополнялись за счёт литовской шляхты и осевших в Литве татар

[2] Мы поляки не ниже, а даже выше римлян (лат.)

[3] Нашими силами и нашей вооружённой рукой мы сделаем это (лат.)

[4] 8 сентября

[5] 26 августа — Праздник Ченстоховской иконы Божьей Матери, весьма почитаемой в Польше

* * *

Жигимонт увёл армию в Рославль, остановившись всего в ста верстах от Смоленска. И ведь не подкопаешься, увы, не было это нарушением перемирия. Рославльские бояре сами поклонились ему, когда он подступил к городу, и он милостиво взял город под свою опеку, включив в королевские владения. Мне оставалось только зубами скрипеть. Прав всё-таки оказался воевода Шеин, прав. Провели-таки меня как православного. Я-то рассчитывал, что Жигимонт на запад пойдёт, к Мстиславлю или Орше, а то и в до Могилева. Вот только тут меня король переиграл, остановившись в жалких ста верстах от Смоленска, где теперь проходила граница между русскими землями и его собственными владениями. Понять, где именно заканчивается Россия и начинается Польша, было нельзя, границы-то ещё не проведены. Однако Рославль теперь город польский, и если я попробую двинуться к нему, Жигимонт будет иметь полное право атаковать меня, обвинив в вероломстве.

Поэтому когда первые полки уже уходили из Смоленска на северо-восток, к Москве, я собрал военный совет, чтобы решить, как нам воевать дальше. Несмотря на перемирие.

— Где нам крепче всего стать, — задал я главный вопрос, — коли Жигимонт от Калуги пойдёт на Москву?

— За Калугу, стало быть, драться