Игра одиннадцати - Амалия Лик

коридору. Врывается в первую дверь, за ней кухня. Множество шкафов, большие морозильные камеры. На столе графин с водой и пять стаканов, разделочная доска, на которой лежат свежие овощи. Во рту появляется слюна, но она сглатывает ее и судорожно открывает ящики. Теперь в ее руке большой нож, и становится немного спокойнее. Она собирается идти дальше, но взгляд возвращается к стаканам и еде. И в этот момент Ева чувствует, что кто-то стоит за спиной. Она застывает, сжимая в руке нож, готовится к броску и медленно поворачивается.

Вздрагивает и делает шаг назад.

– Ты же умер! – изумленно говорит Ева.

Гор только пожимает плечами.

– Я не понимаю. Я ничего не понимаю, – шепчет Ева и делает еще один шаг назад, упираясь поясницей в столешницу.

– Пошли за мной, пока тебя не увидели.

Но Ева не двигается. Она пытается сильнее сжать нож, но ладони слишком влажные, а рукоятка слишком гладкая.

– Ева, если ты хочешь сбежать, то надо уходить. Быстрее, – говорит он шепотом, но с нажимом. Оглядывается, но вновь смотрит на Еву.

– Это ты дал мне нож?

– Да. – Гор опускает голову и разглядывает свои подошвы.

– Вот черт. Ты друг Глеба. Тот, что любил Сашу.

– Именно, – кивает Гор. – Но она любила только его. Как и ты.

– Я не любила Глеба, – вставляет Ева, но он ее не слышит.

– Я был дураком, который пытался ее добиться любыми способами. Я думал, что смогу спасти Сашу, вернуть к жизни, особенно когда Глеб изобразил из себя обиженного и ушел в сторону. Я видел, как она угасала, потеряв все, чем действительно дорожила, все, о чем мечтала. Но вместо того, чтобы пойти к Глебу, поговорить со своим другом, все рассказать – вдвоем мы могли бы спасти ее, он мог бы это сделать, – я молчал и тихо ждал, когда она увидит меня, когда поймет, что я готов на все, чтобы сделать ее счастливой.

– Но она не увидела?

– Всегда видела. Но не могла предложить мне что-то, кроме дружбы. После встречи с Глебом на руинах она пришла ко мне и сказала, что знает о моих чувствах, но любит только его и будет любить до самой смерти. А я не понял. Она говорила мне, что сделает, но я не услышал. Потому что я не хотел замечать очевидное. – Гор смотрит в ее глаза и душу, словно пытается сказать ей что-то, не произнося этого вслух. Но Ева ничего не понимает, и он кивает. – Все надеялся на что-то, хотя она никогда не давала мне ни малейшей надежды. Но любовь ослепляет. Тебе ли не знать.

– Почему ты мне помогаешь? – спрашивает Ева и видит, как в проеме появляется Олег, а в руках у него оружие. Гор чувствует его взгляд, оборачивается к мужчине, и его плечи опускаются вниз.

– Потому что ты ему понравилась, Ева, – отвечает Олег на ее вопрос. – И опять между ним и Глебом встала девушка. И опять эта девушка выбрала Глеба.

– Я никого не выбирала, – напрягается Ева.

– Потому что Глеб не позволил. Он, в отличие от Гора, все еще предан Саше.

– Я тоже предан, – тихо говорит Гор. – Но месть не то, чего бы она хотела.

– Мы уже не знаем, чего бы она хотела. Саша умерла. А ты решил так искупить свою вину? Помочь гончей? Да, Гор? Предать друга, память о Саше, нас всех, чтобы спасти ту, что убила ее?

– Она ее не убивала. Мы все сделали неверный выбор, – сурово отвечает Гор.

– Положи нож, – спокойно говорит Олег Еве. Он показывает на свое оружие, его палец на курке. И Ева не сомневается, что он может выстрелить. Она медленно кладет нож на стол. Олег отходит от дверного проема и показывает им, что надо выйти из кухни. Под прицелом Ева и Гор идут до гостиной и останавливаются у двери на улицу.

– Пожалуйста. Отпустите меня. Я не могу вернуться в подвал.

– Открывай, – сухо говорит Олег.

Ева поворачивается к нему, из глаз катятся крупные слезы.

– Умоляю. Я никому ничего не расскажу. Вы уже отомстили. Я сорок дней была в аду. Вы уничтожили мою надежду, уничтожили меня и всех остальных. Разве этого мало?

Олег жмет на какую-то кнопку, и голубая ампула, предназначенная для Евы, исчезает в стволе.

Гор заслоняет ее собой, а Ева не двигается. Она не может вернуться в подвал, туда, где будет умирать мучительной смертью. Ева сжимает кулаки и продолжает стоять. Слезы все так же текут по лицу, тело сотрясает дрожь. В этот момент она должна вспоминать маму, как она обнимала ее и прижимала к себе, тетю Лену с ее шутками и задорным смехом, отца, с которым они разгадывали ребусы, брата, вечно задирающего ее, Марка, который оказался лжецом и бросил ее. Но она не вспоминает. Ева думает только о том, как выжить.

«Что делать? Бежать, кричать, попытаться наброситься на Олега? Нас двое, он один, но у него ствол, а у нас ничего».

Рой мыслей кружит в голове, пока секунды тянутся, позволяя ей дышать. И в следующий миг она слышит знакомый девчачий голос откуда-то сверху.

– Папа, не надо. Прошу тебя.

Ева поворачивает голову и смотрит на Лею, стоящую на лестнице.

– Папа? – одними губами шепчет Ева.

– Лея, иди к себе.

– Нет, папа. Хватит. Хватит всего этого!

Она быстро спускается и встает перед Олегом, загораживая Гора и Еву.

– Ева ответила за свой поступок. Гор тоже. Они все ответили.

– Нет, дочь. Ты не понимаешь.

– Это ты не понимаешь! Ты и Глеб. Вы ничего не понимаете. Вас сожрала ненависть. Саша бы этого не хотела. Она бы никогда не позволила вам творить такое.

– Но ее с нами нет, – сурово отвечает Олег.

– Да… Ее уже не вернуть. Отпусти ее. Отпусти нашу Сашу. И отпусти Еву.

Он замирает, но все еще держит Гора и Еву под прицелом.

– Я не могу, Лейка. Если я ее отпущу, то она расскажет все охране. Я должен думать о тебе.

Лея, не отрывая взгляд от отца, достает из кармана маленькую голубую ампулу с тонким, острым наконечником. Ту самую, что вставляется в оружие.

– Что ты делаешь, Лея? – непонимающе хмурится Олег.

– Я так больше не могу.

– Ты сама вызвалась участвовать. Так же как Гор и Глеб. Ты хотела отомстить за сестру.

– Я ошибалась. Пап, мне не стало легче. Все эти люди умерли. А мне только тяжелее. Я знаю, кто они, и знаю про их жизни. Они больше не монстры, которым я сама приписывала пороки. Они