Жуткая история. Кот - Ксения Горькая

других. Откуда он все это узнал? Услышал за десять минут концентрированных причитаний матери, пока Кай безуспешно пытался с ними пообщаться. Девочка шугалась от нее по всему двору, пытаясь слушать Кая, а та следовала за ней по пятам и втирала, что ей не будет места среди законных, что она будет там прокаженной и, кроме того, самой слабой – потому что по нынешним правилам куратора – видимо, речь шла о Тэхо, – запрещено причинять вред людям и другим духам. А девочка, в свою очередь, время от времени отпускала колкие комментарии – мол, все что угодно будет лучше, чем оставаться в этом доме и всю жизнь быть изгоем, даже не попытавшись.

Это заставило Хёну впервые задуматься о том, что существует какое-то количество духов – и он не может сказать, насколько это количество велико, – которые не могут жить по правилам законных не потому, что не хотят, а потому, что погибнут, если попытаются. Для этих сверхъестественных существ с самого их становления нет места, хотя они и не выбирали такие силы. По всему выходит, что духи изначально находятся в очень неравных условиях.

– Пожалуй, хватит на сегодня, – Кай сел в машину и, тяжело вздохнув, закрыл длинный список с адресами на смартфоне, убирая телефон в карман. – Лучше бы я все это время дрался с вампирами…

Он завел двигатель и не спеша отъехал от ворот жилого дома, из которого только что вышел. Уже стемнело, зажглись первые фонари, а улицы, и без того немноголюдные, опустели совсем.

– Можно заехать куда-нибудь, взять кофе и возвращаться в кампус, – он вывернул на дорогу и мельком глянул на Хёну. – Как насчет кофе?

Сейчас.

Хёну чувствовал, как сердце уже начинало заходиться из-за того, что он собирался сказать. Он зажал ладони между бедрами и сиденьем, как всегда делал, когда волновался, и, глядя в окно на скользящие мимо скудно освещенные жилые кварталы, тихо произнес:

– Мы можем сегодня остаться у тебя?

Петля

Кай чуть сбавил скорость и повернул голову к нему.

– У меня? Зачем?

Хёну обкусывал подсохшую кожу на губах, отвернувшись к окну.

– Я… – он мог бы начать плести всякую чушь и придумывать псевдопричины, но это было бы трусливо. Когда Минсу сказал, что он смелый, Хёну не мог полностью с ним согласиться, так как знал себя и все свои психологические приемчики слишком хорошо. Но он хотел бы. Хотел бы быть смелым. Поэтому, когда они остановились на светофоре, он сжал дрожащие руки в кулаки, повернулся к Каю и, набрав побольше воздуха в легкие, на одном дыхании произнес: – Я бы хотел, чтобы мы занялись сексом.

Он тревожно всматривался в лицо Кая, пытаясь понять его реакцию, но видел только, что его яркий рот приоткрылся, а глаза стали чуть больше. Он смотрел на Хёну таким взглядом, словно пытался понять, не ослышался ли.

Хёну думал, что, когда он произнесет это, – волнение пойдет на спад, но все произошло с точностью до наоборот: живот крутило сильнее с каждой секундой его молчания, в горле будто появился ком. Страх отказа подкидывал в голову идиотские способы пойти на попятную, пока еще не поздно, чтобы смягчить удар: сказать, что это просто глупая шутка, перевести тему… да хотя бы отвернуться от этого пристального взгляда.

Но он правда хотел быть смелым. Поэтому сжал губы и упрямо продолжал смотреть. В голову пришла непрошеная мысль – а точно ли это страх отказа? Или… он на самом деле боится, что Кай согласится? Эта идея немного пошатнула его самоконтроль.

Сзади раздался раздраженный автомобильный сигнал, заставив их обоих вздрогнуть – зеленый свет уже давно загорелся. Кай повернулся к дороге и тронулся с места. Его взгляд то и дело рассеянно опускался на приборную панель, он часто моргал.

– Почему сейчас? – его голос был на пару тонов ниже, чем обычно.

Из всех вопросов, которые он мог задать, – этот был самым неудобным.

– Я подумал, возможно, если мы сделаем это, – твои чувства вернутся. И все это прекратится.

Кай тяжело вздохнул.

– Хани… Вынужденный секс из-за обстоятельств никогда не может быть хорошей идеей.

Хёну тоже повернулся к дороге и откинулся на спинку сиденья.

– Надеюсь, ты не думаешь, что я стал бы предлагать тебе такое только потому, что был вынужден.

– Нет, я… – он чуть нахмурился. – Конечно, я так не думаю. Просто мне хотелось бы, чтобы это решение не зависело ни от каких внешних факторов, – он потянулся к Хёну рукой и накрыл его ладонь, лежащую на бедре.

– Боюсь, что в нашем случае такой возможности может и не представиться, – тот откинул волосы со лба. – Эту причину я назвал потому, что хочу быть предельно честным с тобой. Думаю, ты понимаешь – будь я сколь угодно вынужден, я не предложил бы подобного, если бы не хотел, – он вернул взгляд к Каю и повторил: – Я на самом деле хочу этого. Что насчет тебя?

Хёну внимательно рассматривал его профиль, пытаясь уловить малейшие признаки сомнений и неуверенности. Последнее, чего ему бы хотелось, – это давить на него в таком вопросе.

Но Кай ответил, не колеблясь:

– Я хочу этого, – он сделал паузу, – но…

– Но? – нетерпеливо переспросил Хёну.

– Но я чувствую, что тебе очень страшно, – он крепче сжал его ладонь. – Твои руки дрожат.

Хёну сжал ладонь в кулак.

– Конечно, мне страшно. А как еще я могу себя чувствовать? Мало того что я никогда такого не делал… Так я еще и потенциально могу тебя убить. Как мне не бояться?

Какое-то время они ехали молча. Кай поглаживал его крепко сжатый кулачок, пока он не расслабился и не раскрыл ладонь, позволяя переплести их пальцы.

– Эти страхи никуда не денутся. Сейчас или потом – мне никогда не будет все равно.

Кай помедлил и кивнул:

– Я понимаю.

– Это значит, мы… – Хёну неуверенно повернулся к нему, – поедем к тебе?

– Да, мы поедем ко мне.

Сердце Хёну ухнуло куда-то в желудок и забилось там как сумасшедшее, в горле мгновенно пересохло, лицо обдало жаром. Он словно оглушенный опустил голову, глядя на свои колени – такая бурная реакция тела на эти слова застала его врасплох.

– Так, – Кай скользнул по нему взглядом и остановился у обочины, включив аварийку. – Посмотри на меня, – Хёну поднял на него растерянный взгляд. – Мы поедем ко мне и спокойно поговорим. Если после этого разговора мы оба решим, что готовы попробовать, – так тому и быть. Но если у кого-то останутся сомнения – мы просто не будем этого