Тучи сгущаются - Лориана Рава

-- Жаль. Киноа просто мечтал приучить ваш народ к плотинам. Думаю, когда Вы поймете, во сколько раз они поднимают урожаи, Вы всё же передумаете.

-- Если только мне удастся найти делового человека, который был бы в таком проекте заинтересован. Но это вряд ли. Строить плотины слишком долго, за это время любая самая богатая компания может разориться.

-- Тогда и техника наших мастерских вам не должна быть интересна. Она тоже объёмна.

-- Если так, то да. Скажи, а что у вас может заинтересовать не правителей, а обычных горожан? Или с ними всё равно придётся торговать через ваше правительство?

-- Да, и не иначе. Точнее, такие вещи могут пойти приятным довеском, а главным они быть не могут. Только ради них торговля не имеет смысла для нас.

-- А ради того, чтобы не было войны?

-- Тут вопрос не ко мне. Но неужели вы и в самом деле нападёте на нас из-за этого?

-- Я не могу решать за Корону, могу сказать только свои ощущения. Которые совпадают с ощущениями большинства моих соотечественников. Вы для нас непонятны. А всё непонятное -- это возможная угроза. Если мы будем торговать с вами, мы сможем узнать о вас больше, и скорее всего, убедимся, что угрозы вы для нас не представляете. Но если не будем, то...

-- А чего вы, собственно говоря, боитесь?

-- Ну, вот я думал, что у вас в ходу человеческие жертвоприношения. Как оказалось, этого нет, но...

-- Страшно найти что-то ещё ужасное? Ну, допустим, у нас они были бы, эти ужасы, которые вы нам приписываете -- жертвоприношения, казни безвинных... Но ведь это не значит, что мы бы попёрлись в вашу страну ловить себе жертв. Чем мы угрожали собственно вам?

-- Некоторые страны не имеют право на существование, если у них практикуются некоторые вещи! -- сказал Дэниэл.

-- Но ведь и ваши порядки ужасны! Чем казни безвинных ужаснее, чем смерти безвинных от голода? Последнее даже мучительнее.

Дэниэл пожал плечами:

-- Тем, что от голода гибнут наихудшие, самые ненужные. А для казней и жертвоприношений отбирают наилучших.

-- Но как понимать худшие и лучшие. Бедными и нетрудоспособными люди часто становятся от болезней. Вот я, например, без очков ничего бы не видел, не мог бы читать и писать, значит, не смог бы занимать свою должность. И в вашем мире был бы тяжким бременем на шее у семьи.

-- Ну, такую вещь, как очки, у нас купец вполне может себе позволить.

-- Может. Однако куда более показательна история моего внука. Он родился со скрюченными ногами и малышом не мог ходить. Но к нему регулярно ходил лекарь и разминал ему ноги. К школе он уже смог с палкой каждый день доковыливать до класса. Сейчас и вовсе без палки ходит по всему городу. Хотя бегуном ему не быть, конечно. Однако трудиться в конторе ему это не мешает. А у вас мы бы на докторе разорились.

-- Возможно, мои слова покажутся жестокими, -- сказал Дэниэл, -- но было бы лучше, если бы он вообще помер во младенчестве. Ведь теперь от него могут родиться дети с больными ногами. Хотя надеюсь, ваши девушки достаточно благоразумны, чтобы не связываться с хромым.

Индеец посмотрел на него испуганно:

-- Чужеземец! Неужели у тебя самого родилась бы мысль прикончить родного ребёнка-калеку?! К тому же ты не прав. Мой внук уже четыре года живёт в счастливом браке, и дочь у него такая резвушка-поскакушка, что за ней даже здоровая мать едва поспевает. Да и сам он ходит к тому же без палки, бременем ни для кого не является и чувствует себя здоровым. Недавно даже номер отчебучил -- мол, чего мне, здоровому молодому парню, в конторе сиднем сидеть, пойду-ка я работать на аквафермы. Ну а там довольно долго по колено, да и по пояс в воде стоять надо, всё-таки ему не советовали. Но решил попробовать. Подозреваю, что тут ещё дело в доме было. Работникам акваферм дома в первую очередь дают. Ну, некоторое время проработал, а потом ему ноги резко скрутило, так что чуть не утонул. Конечно, ему помогли, на берег вытащили, но больше сказали "ни-ни". Так что пришлось ему в контору вернуться. Впрочем, лекарь сказал ему мел поесть, чтобы хоть купаться мог. А в конторе он всё равно нужен. Нет, не понимаю, неужели Вы бы сказали ему в лицо при встрече, что лучше ему было умереть ребёнком?

-- Ну, в лицо бы не сказал. Но общество время от времени должно избавляться от лишних членов. И пусть это лучше будут больные, чем здоровые.

-- Но зачем от кого-то избавляться, когда можно поднять урожаи, и прокормить всех?

-- Чтобы народ не деградировал.

-- Но ведь от моего внука народ вовсе не деградирует. Он способен зачать здоровых детей.

Дэниэл поморщился:

-- Поймите, я не имею ничего лично против Вашего внука, однако мне само собой кажется очевидным, что в любой стране, в любом обществе есть куча лишних людей, которые только отягощают остальных и без которых было бы легче дышать. Возможно, что Ваш внук и не из таких, и больные ноги у него уравновешиваются светлой головой. Но, в общем и целом, общество, которое не избавляется от лишних, обречено. Рано или поздно у вас начнут резать красивых, здоровых и умных, чтобы дать место калекам.

-- Да почему же?! -- очки на переносице Долгого Пути как будто подпрыгнули. -- Наоборот, цель медицины как раз и состоит в том, чтобы сделать всех красивыми, здоровыми и умными. Иногда это удаётся. Кстати, мы могли бы поделиться и своими медицинскими знаниями.

-- Об этом я подумаю, -- сказал Дэниэл, -- впрочем, тут нужен лекарь.

-- Пожалуй, мне пора, -- сказал Долгий Путь, -- тем более что ветер и дождь вроде стихли.

Попрощавшись, он вышел. Дэниэл про себя пожимал плечами -- вроде купец, а так наивен. Хотя не наивен, плавал за границу, многое, небось, там видел. Но вот странна для купца подобная гуманность: неужели он за свою жизнь ни через кого так и не перешагнул? Как же добился своего высокого места? Или у них тут система кастовая, сильно стараться не надо?

На самом деле, всё было гораздо проще, чем представлял себе Дэниэл. Долгий Путь просто дожил до преклонного