Warhammer 40 000: Отверженный - Сергей Константинович Самылкин

Этим я и удовлетворился, несмотря на неприятное ощущение, которое было вызвано сомнениями в моих навыках, а также фактом того, что Зек в нашем отряде присутствовал, но идею взять ещё и куда более приятного мне Стига, Ярн вновь зарубил на корню. Впрочем, когда мастерство нашего взломщика позволило отряду обойти всем известный вход в тоннели ксеносов и открыть другие, гораздо более потаённые проходы, то я окончательно согласился с правотой товарища и сосредоточился на изучении окружения и поиске ловушек.

Кстати, не зря! Ведь никто, похоже, не озаботился по-настоящему тщательной уборкой всего того, что оставалось здесь после довольно масштабной зачистки. Точнее, старательно были убраны только трупы, а вот мины, растяжки и обрушения продолжали встречаться на всём протяжении нашего пути.

Да и сам путь обещал стать абсурдно долгим, в том числе, и в связи с неизвестной конечной точкой маршрута. Однако, сдаваться было поздно и мы начали осматривать все доступные нам уголки и тупики этого места, пока нам не улыбнулась удача. Вдалеке замаячил свет лампы, который освещал заваленный записями рабочий стол, уже однажды виденный мною, как раз во времена первой «встречи» с генокрадом. Только, тогда-то им пользовался подставной лидер культистов, а не подозрительный колдун, который склонился над не менее подозрительными бумагами.

«Хас, нас этот колдун не звал, так что не будем его лишний раз провоцировать. Сходи, поздоровайся с ним в одиночку, но обязательно выкрути чувствительность передатчика на максимум, чтобы я всё слышал. Сам знаешь, я тебя и отсюда смогу прикрыть, пока Зек присматривает за нашими спинами», — после этих слов Ярн пристроил лонг-лаз, кстати, со множеством индивидуальных модификаций, на удобный обломок стены, а затем и сам принялся устраиваться на позиции.

Возразить или ответить мне было нечего, так что я тихо выругался и медленно побрёл к тому загадочному человеку, который хотел встречи со мной. Ну… так было, если судить о ситуации по моим грёзам и тому факту, что мы смогли добраться до этого места живыми. Кажется, для меня было несколько нехарактерно полагаться на настолько «надёжные» знания, но я совершенно не переживал по этому поводу. Ведь шестое чувство подсказывало мне что такое количество судеб не могло сойтись в одной точке просто так и в ближайшие минуты я собирался убедиться в этом.

Впрочем, рукоятку оружия я сжимал крепко и не собирался выпускать её даже во время гипотетического рукопожатия.

— Здравствуй, мой дважды познавший юность друг, — странно отстранённым тоном поздоровался псайкер, обращая ко мне лицо светящееся искренней, контрастирующей со всем остальным, улыбкой и добавляя. — На краткий миг я уже было подумал, что нашей встрече не суждено будет случиться. Ошибся. К счастью.

— Здравствуй, Незнакомец, — эхом отозвался и я.

— Незнакомец? Нет, нет, нет! Я уверен, что это не единственное прозвание, которым ты можешь удостоить мою персону. Ведь то что было бы уместно в первую нашу встречу, стало неверным и несправедливым к моменту её окончания. Поэтому, прошу, вспомни всё произошедшее впоследствии и по праву назови меня…

— Другом?

— Да, верно! Ведь мы расстались на доброй ноте, оказав друг другу помощь и не потребовав ничего взамен. Учитывая существование и сущность нашего, без всяких сомнений общего, врага, это стало началом прекрасной дружбы. Фундаментом для победоносного и душеспасительного союза.

— Поправьте если я не прав, но вы ведь говорите о союзе не от своего лица, а от имени…

— Священных Ордосов Имперской Инквизиции?

Когда псайкер произносил эти слова, то на его лицо легла маска напряжения и сосредоточенности, с которой он наблюдал за моей реакцией, притом, как мне показалось, не только своими живыми глазами, но и внутренним взором.

— Да, — спокойно ответил я, не дрогнув, не улыбнувшись и, даже, не оскалившись при упоминании Инквизиции.

— Так и есть. Однако, дабы не порождать между нами недомолвок и избежать создания лишних иллюзий, я должен немедленно признаться в том, что пусть мои слова и произносятся от имени Инквизиции, но в глазах большинства они будут звучать будто произнесённые от одного лишь имени. Моего собственного. А оно, хоть и имеет солидный вес, отнюдь не является знаком всемогущества обладателя. Особенно теперь, когда я остался не просто единственным, но последним живым представителем Ордо Ксенос на этой планете. Да, к огромному сожалению, я единственный кто стоит сейчас против таящихся в самих костях этого улья ксеносов и их флотов-прародителей, способных обрушить небеса нам на головы. Именно поэтому я и ищу союза с теми, чей Неизбежный Крестовый Поход окажется способен вымыть всю мерзость из костей не только улья, но и самого этого мира.

— Это со мной что-ли? — ошарашенно спросил я и невольно покосился в сторону Ярна.

— Во многом так и есть… ведь если я хочу заручится поддержкой взлетающего на гору цунами, то должен обратиться именно к его сердцу.

— Ха-ха-ха! Ох и подозрительный же ты тип, колдун, — посмеявшись сказал я, после чего не без вызова добавил. — А может ты просто не знаешь о том, что, когда одинокий колдун предлагает тебе союз и при этом обещает могущество, а также великую судьбу, вещая в глубинах Подулья, наступает самое время обращаться к его «коллегам» из Ордо Еретикус? Или я хоть в чём-то сейчас ошибаюсь?

— Ошибаешься, ведь пускай твоя осторожность не только понятна, но и похвальна, я ничего тебе не обещаю. Да и моё призвание состоит вовсе не в том, чтобы приносить дары или услаждать людской слух обещаниями. Отнюдь! Оно в безупречном предвидении будущих событий, а также направлении хода истории в то русло, которое будет наиболее благоприятным для человечества.

— Однако, ты до смешного паршиво с этим справляешься! Ну серьёзно, Вирм, приятель, как можно так ошибаться в оценке сил и при этом продолжать считать себя провидцем? — спросил Ярн, выходя вместе с Зеком на свет и попутно поигрывая лонг-лазом, приклад которого лежал на плече козлорогого, даже при том, что ствол оружия уже был показательно задран вверх.

— Какого… Герцог, неужели это ты?! Самолично стоишь сейчас предо мной? Вновь как живой или живой, как было прежде?

— Да, я! Как говорится, во плоти и… шерсти, — ухмылка появилась на лице козлорогого и сразу пропала. — Проклятье! Честно говоря, в моей голове это звучало намного лучше.

— Неважно, песни призваны сочинять другие люди. Ты же лучше поскорее расскажи мне всё о том, что произошло с тобой и нашими товарищами! Теми из них, кто отправился однажды во тьму, сокрытую на самой вершине