Былина железных душ - Вячеслав Ларин

– Этим мужам помощь уже бесполезна, – сказал с грустью Явор, – они будут до конца мира лежать на дне морском, а их златослепящие шишаки будут манить к себе охотников до сокровищ… А вот нам твоя помощь понадобится! Мы ещё живы, а значит не избавились от трудностей. Надо остановить Кощевита – если он уплывет, то, как сказал, приведёт с собой целый флот.

– Хорошо, – с неохотой согласился Ясный Сокол. – Так уж и быть – помогу я вам. Но долго я задерживаться не буду: у меня и своих забот полон клюв, чтобы отвлекаться на чужие. Но, раз вы захотели остановить Кощевита, то я не могу вам отказать. Этого проходимца давно уже пора проучить! Его я заметил ещё в полёте.

– И как ты узнал его? – добавил Всесвятлир.

– Всё яснее неба! – воскликнул сокол, вновь расправив крылья. – Не первый век я летаю по поднебесью, не первый век знаю и Кощевита, а зрение моё острее солнечного луча. Как же я мог не узнать паршивца? Это было бы даже стыдно!

– Стыдоба хуже несварения! – подтвердил Явор. – Особенно для сокола.

– А коли уж недалеко от Кощевита есть удальцы сильные, – продолжал Ясный Сокол, – и сам Явор, то никаких сомнений нет, что они гонятся за ним.

– Что ж, тогда отнеси нас на ладью Кощевита! – вскрикнул от нетерпения Всесвятлир. – Корабль-то уходит, а мы стоим!

– Но сразу скажу: на этом моя помощь закончится, – заявил сокол. – Но и тому будьте рады! Помощь сокола, к тому же гордого, очень ценится.

– Да, – согласился Беленир. – Только отнеси скорее нас на ладью!

– Так и быть, – вымолвил важно сокол и вперил взгляд в чёрные паруса. – Но это будет сложно и, к тому же, опасно. Я не ручаюсь, что доставлю вас целыми и невредимыми. Но Кощевит и мой враг тоже, так что я постараюсь.

Беленир, Всесвятлир и Явор, велев дружинам ждать их на прежнем месте, вскочили соколу на спину и уцепились ему в перья. Когда они устроились поудобнее, Ясный Сокол взмахнул крыльями сизыми и взлетел в чистое небо. Как же сперва испугались удальцы, увидав далеко внизу землю, укутанную снегом, маленькие деревья и крохотных человечков! Но оттого они ещё крепче вцепились соколу в перья, и один лишь Явор остался спокоен и твёрд. Казалось, он нисколько не боялся, так велика была его выдержка. Тем временем, всем в лица подул западный ветер, нёсший с собой свежесть и влагу моря. Златошелковые волосы берегина развились по воздуху, а скомканные и грязные волосы витязей слегка заколыхались. Тут-то и почуяли Беленир и Всесвятлир всю прелесть полёта и свободу, которую он давал сердцу, сначала наливая его страхом, а затем превращая страх в бесстрашие – волю, способную сдвинуть горы. Так что вскоре путники не боялись даже озираться по сторонам и глядеть вниз с огромной высоты. Но они не успели вдоволь насладиться полётом – ясен сокол стал снижаться, и под его крыльями широкими ладья Кощевита становилась всё больше и больше. Вскоре в птицу грозную полетели калёные стрелы и короткие сулицы. Некоторые даже попали соколу в лапы, но от большинства он с лёгкостью увернулся.

– Высока высота поднебесная, но луна выше, – гордо воскликнул сокол, – глубока глубина океанская, но недра глубже! Да только острее соколиных когтей ничего нет! – и тут он с быстротой молнии налетел на ладью и, схватив в когти нескольких воинов, с силой бросил их вниз и размозжил об лёд. Затем сокол приземлился на ладью, и воины спрыгнули с его спины, а Явор успел пустить стрелу в рулевого, которую мало кто заметил, ибо она вонзилась тому в самую голову, и он безмолвно повис на руле.

– Удачи вам! – пискнула гордая птица.

– И тебе удачи, быстрый сокол! – откликнулся Беленир.

Хищник небесный взмахнул крилями и, тем самым сбросив всех с ног волной воздуха, взлетел ввысь. Он унёсся на восток, сопровождаемый тучей стрел, пущенных воинами Кощевита. Более он ничем не мог помочь витязям, ибо сам кое-как спасся.

А Беленира, Всесвятлира и Явора тотчас окружили плотным кольцом. В их лица уставились яростные очи воинов и рабов и наконечники копий и стрел. Витязи и берегин встали спинами к борту и, выставив перед собой мечи верные, приготовились к бою. Честно сказать, они жалели, что оказались здесь. Да, жалеть было о чём: сейчас по одному велению Кощевита их могли расстрелять и тут бы ни щиты крепкие, ни даже бранные кольчуги не помогли бы.

– Где ты, подлец лукавый? – рассмеялся наигранно Беленир. – Неужто ты боишься показаться из-за спин своих слуг али прячешься от нас, страшась даже моего взгляда?

Эта речь сделала своё дело. Кощевит решил напоследок побеседовать со своими врагами и показать, кто здесь хозяин. Так сытый кот играет с мышью, прежде чем её съесть. Воины, облечённые в доспехи крепкие, расступились, и их надменный князь громкой поступью подошёл к витязям, пройдя от самого носа, к левому борту.

– Рад видеть вас гостями на моём корабле! – сказал неторопливо Кощевит бессмертный, погладив свою бороду, и его очи, светившиеся огоньками бледными, тотчас вспыхнули. – Жаль, что вы незваные гости. Но и это добавляет прелести, как для меня, так и для вас. Будь вы зваными, стояли бы в клетке, за железными прутьями, а так можно созерцать глупцов, выставивших вперёд мечи ржавые против тьмы метких стрел! Но в сторону все эти глупости. Зачем вы звали хозяина, вломившись в его дом?

– Ты не хозяин, а это не дом! – сказал Беленир. – А звали мы тебя, дабы вызвать на поединок, коли ты смел согласиться.

– Всегда надо видеть грань между смелостью и безумством, – промолвил на это Кощевит, увильнув от вызова. – Ты не видишь эту межу, проложенную встарь.

– Может быть и так! – изрёк на то Беленир, в то время как Всесвятлир и Явор опасливо молчали. – А, может быть, ты просто трус и боишься принять вызов.

– Хорошо, я принимаю его! – согласился Кощевит, повёл челюстью и хрустнул костями.

Явор с Всесвятлиром отошли подальше, чтобы их случайно не задело в поединке.

– Несчитанное количество раз я видел костры погребальные, – шмыгнув носом, продолжал Кощевит, – и похороны отважных витязей, коих я отправил к праотцам, и тризны печальные по их смерти. Порой видел я, как вороны чёрные пируют моими мёртвыми врагами, порой видел, как деды Земнородные обращаются в землю, порой видел, как божичи древние сбираются войной на меня и как нежить проклятая тянет к