Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова

будем. Мои книги уже некуда ставить. Некуда ставить, некуда класть или вешать. Недавно присмотрела сервиз для верхней кухни, но где его разместить? Все шкафы заставлены посудой, даже дверцы не закрываются. Раздать лишнее — не положено. Продать? Но кто будет этим заниматься? Веня делает проще. Он сгребает с одной из полок чашки с блюдцами и с размаху бросает их об пол. Осколки разлетаются до дверей.

— Рехнулись?! — На шум прибегает Саша.

— Нет. Обновляем посуду. Чтобы поменять что-нибудь в этом доме, нужно прежде разрушить старое.

— Скорее бы ты уже дом построил! — ворчит Шура и уходит к себе.

Всю зиму мы жили мечтой о новом доме. Каждый вкладывал в это приобретение свой, близкий ему одному смысл. В холодные вечера Саша много работал — в гостиной у камина или наверху, иногда и по ночам, и нам с Венечкой стало сложно подолгу бывать вместе, не обнаруживая себя. Несколько раз мы находились на грани разоблачения, но от последнего шага Александра что-то удерживало. В новой трехкомнатной квартире в большом городе тоже было небезопасно. Туда частенько наведывались Сашины коллеги для решения неотложных вопросов. Да и на улицах всегда существовал риск наткнуться на знакомых.

Я стала скрытной. И в прозе, и в жизни. А все от неопределенности положения. В буквальном смысле сижу на вещах. Из старой оболочки уже выехала, а в новую не перебралась. Я ждала и одновременно побаивалась этого нового дома и весны. Но она пришла и расставила все по своим местам. Исчезли все недомолвки, да и Саша заметно подобрел и уже не пытался выследить Веньку за «неблаговидным занятием». Вдобавок он даже заявил как-то:

— Почему бы вам сегодня вдвоем не проехаться за стройматериалами? Марго, как ты на это смотришь? — с некоторых пор он пользовался исключительно моим псевдонимом, что соответствовало моей двойной жизни.

— Как вдвоем? — мне почудился подвох. — А ты?

— Я занят. Ну что, вы сами не справитесь?

Сами мы очень даже справились. Заехали на городскую квартиру, потом посидели в ресторанчике и счастливые вернулись домой, прикрываясь горами заказанного материала. Веня нанял бригаду проектировщиков и строителей, которые рьяно взялись за дело, а сам дирижировал процессом издалека. Пока новый дом строился, мы наслаждались последними тайными свиданиями в старом. За окнами шумели молодой листвой деревья, и этот шум естественным образом сливался с нашими вздохами, шепотом и тихими шагами по спальне. И неизменно звучал рояль. За эту весну Веня сочинил столько, сколько за все предыдущие годы не смог. Его музыка наполняла комнаты, даже когда никто не играл. Саша был раздражен.

— Ты начал общаться одними звуками, — предъявлял он претензии. — В этом доме нормально уже не разговаривают. Я слышу плеск воды в ванной, шипение сковороды на кухне, болтовню телевизора, шелест штор, неразборчивое мычание у тебя в спальне. Остальное должен додумывать сам.

— Ну хочешь, поговорим о чем-нибудь? — предлагает Венечка.

— О чем?

— О чем хочешь.

— Сейчас я занят.

— Тогда я пошел.

И я счастливой бабочкой взлетаю на второй этаж и ожидаю своего избранника возле светящегося галактического витража. В его объятиях я легко представляю себя посередине мироздания. Мой дом — моя вселенная, где каждая вещь — сияющая звезда, маленькая издали и огромная изнутри.

— В нашем доме небо будет больше. И ярче, — обещает Веня.

Скорее бы! А пока он подарил мне другой дом. Маленький, на колесах. Хотя не такой уж и маленький. Удобный салон, мягкие сиденья. Снаружи просто блеск — цвет глубокой воды, и волны на капоте.

— Ты же Маргарита у нас. Вот я и решил, тебе нужно что-нибудь морское. Моря у меня пока нет. Пока будешь по земле ездить. Я тебя натренирую.

Я заняла место водителя. Веня сел сбоку на это же сиденье и обнял мои руки. А я обняла руль. Мы мчались по шоссе, и буря эмоций охватывала меня: запредельная скорость, собственная машина, прикосновения любимого и родного человека. Мы катались весь день, заезжая в такие края, о существовании которых раньше не подозревали, и возвратились уже поздно ночью. Саша давно спал, и бдительность его не составило большого труда усыпить. А наутро, когда он таращился в гараже на мою блестящую «рыбку», я отшутилась, сказав, поклонник подарил.

— Мне бы таких поклонников! Она стоит несколько тысяч.

— Ну это ты загнул, — постарался сбить цену Веня. И вскоре преподнес еще один, по-настоящему незабываемый подарок.

Было начало июня, и Веня собрался на гастроли в один из курортных городов, где есть море, пальмы и толпы жаждущих музыки отдыхающих. Он улетел утренним рейсом, сухо простившись с нами и посоветовав не справляться о нем и не звонить. А на следующий день я отбывала в творческую командировку. Ни о чем не подозревающий Саша отвез меня в аэропорт, с которого я летела другим самолетом, но на тот же самый курорт.

Это был месяц блаженства. Без уныния до боли знакомых пейзажей и лиц. Без деловой трескотни городов и непредсказуемости погоды — наконец-то я выпала из всего этого. И без Саши, без его всевидящего ока и глупейших догадок. На курорте стабильно тепло, уютно и спокойно в любое время суток. Растения круглый год зелены, как в нашем зимнем саду. А люди доброжелательны и великодушны и похожи на старых друзей, забежавших к нам на вечеринку и веселящихся в другой комнате, не досаждая своим обществом. Но главное — мы с Венечкой наедине.

Мы лежали на краю огромной кровати в первоклассном номере дорогого отеля, прижавшись друг к другу. Обеды и завтраки нам приносили, и лишь к ужину мы часа на два спускались в местный ресторан, где Веня заказывал музыкантам свои мелодии, которые те играли только для меня.

— А помнишь, как ты принес мне первый кусок хлеба в шалаш?

— Еще бы! Я тогда страшно испугался, что ты замерзнешь. Бежал домой и ног под собой не чувствовал. Единственное, что явственно ощущал, так этот ломоть хлеба в кулаке. Мне даже казалось, что он живой и шевелится.

— Он вернул меня к жизни в ту зиму. А знаешь, давай закажем его сейчас? У них в ассортименте чего только нет, уж найдется и простой хлеб.

Веня мигом подозвал официанта и передал ему заказ. Через несколько минут тот вернулся с большим подносом, заполненным ломтями всевозможных мучных изделий.

— Пожалуйста, хлеб. Какой душе угодно: пикантный, с тмином, с кунжутом, каравай июньский, пшеничный дрожжевой, ржаной с изюмом и курагой, сдоба тропическая…

— Мы заказывали обыкновенный черный хлеб, — возмутился Веня, — а не эти кулинарные диковины!

— Но ведь вы