Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

Жан-Кристиан Птифис

Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых

Моему другу Филиппу Мольтеру посвящается

LE SAINT SUAIRE DE TURIN

TÉMOIN DE LA PASSION DE JÉSUS-CHRIST

Jean-Christian Petitfils

This edition is published by arrangement with Éditions Tallandier in conjunction with its duly appointed agents Books And More Agency #BAM, Paris, France. All rights reserved.

Книга опубликована под руководством Дени Мараваля.

Карты: © Éditions Tallandier/Légendes Cartographie, 2022

© Éditions Tallandier, 2022

© 2022, Tallandier

© Черезова Е. А., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2025

КоЛибри®

Туринская плащаница, хранящаяся в соборе Святого Иоанна Крестителя, несет на себе следы человеческих страданий – на ткани остались капли крови из ран, нанесенных копьем, плетями и колючим терновым венцом, слезы и пот распятого человека… Был ли этот кусок ткани, посмертный покров, реальным свидетелем погребения Иисуса Христа в Иерусалиме в 33 году нашей эры? В книге Жан-Кристиан Птифис убедительно показывает – свидетельству плащаницы можно верить, ее подлинность несомненна!

В книге «Туринская плащаница. Свидетель страданий Иисуса Христа» историк Жан-Кристиан Птифис рассказывает о последних результатах своего исследования древней святыни. Изучив реальные биографии средневековых святых, сравнив их с поэтичными средневековыми легендами, он приходит к парадоксальному выводу: плащаница – настоящая.

Жан-Кристиан Птифис, автор двух важнейших книг об Иисусе, попавший под очарование загадки Туринской плащаницы еще сорок лет назад, наконец дал наиболее полную информацию об этом чуде…

В своей книге Жан-Кристиан Птифис возвращается к истории самого загадочного предмета христианского мира и показывает, как благодаря науке в истории этой святыни появились самые невероятные выводы, позволяющие трактовать многие события неожиданным образом.

Покров, в который, как полагают, было завернуто тело Иисуса до его воскресения, долгие годы не поддавался анализу. В этой книге Жан-Кристиан Птифис утверждает, что наконец ответил на вопрос о его подлинности.

Введение

Секондо Пиа, сорокатрехлетний господин со слегка унылыми на вид усами, щеголявший в костюме-тройке с жестким целлулоидным воротничком, член туринского городского совета и адвокат, кавалер ордена Христа, слыл человеком серьезным. Еще в юности он не на шутку увлекся стремительно развивавшейся в те годы фотографией – настолько, что стал одним из самых выдающихся фотографов-любителей пьемонтской столицы. Его крайне удачные снимки вызывали всеобщее восхищение.

С 25 мая по 2 июня 1898 года по случаю четырехсотлетия собора Святого Иоанна Крестителя, пятидесятилетия Альбертинского статута и двадцати четырех лет со дня основания Королевства Италия в Турине проходила большая выставка религиозного искусства. Решено было выставить и Плащаницу, хранившуюся в соборе. В почитании этого драгоценного полотна с двойным – с лица и со спины – изображением усопшего Христа, претерпевшего бичевание и другие муки, со всеми свидетельствами Его Страстей, отмечался значительный спад: XIX век был веком рационализма, науки и прогресса, особенно в этом передовом городе, куда пришел Великий Восток Италии (1862) и многие другие масонские ложи, в высшей степени враждебные католичеству.

И тем не менее успех говорил сам за себя. За неделю святыню увидели не менее 800 000 паломников. Король Умберто I, ее владелец, после некоторых колебаний дал разрешение сделать серию снимков.

У дома Ноэля Ногье де Малиже, француза-салезианца, преподававшего физику и химию в лицее Вальсаличе и также увлекавшегося фотографией, при виде Плащаницы родилась идея. «Когда я заметил, что выступающие части Тела имеют темный оттенок, – рассказывает он, – а углубления или не отпечатавшиеся части светлые, мне тут же пришло в голову сравнение образа на Плащанице со своего рода фотографическим негативом[1]». Так почему бы не попытаться «получить позитивное изображение Христа[2] непосредственно на фотографической пластине?» Для него, как, впрочем, и для подавляющего большинства католиков того времени, этот непостижимый отпечаток не мог быть ничем иным, как образом Христа, восставшего ночью из мертвых. И вот благодаря ходатайствам салезианца эту миссию поручили Секондо Пиа, официальному фотографу выставки.

25 мая после церемонии открытия господин Пиа воспользовался обеденным перерывом, чтобы установить оборудование в капелле Святой Плащаницы[3]. Он решил использовать две лампы яркостью тысяча свечей каждая, питающиеся от переносного генератора – в соборе тогда еще не было электричества. В присутствии викария, лица, отвечавшего за безопасность, и лейтенанта полиции он выполнил первые снимки на стеклянной пластине 50×60 см. Первая попытка провалилась, виной тому были испорченные матовые фильтры и недостаточное освещение. Но Пиа не стал затягивать и уже вечером 28 мая повторил опыт: закрыл двери собора, иначе настроил генератор и удлинил выдержку. Большое стекло, которым по распоряжению принцессы Клотильды Савойской, сестры Умберто I, была накрыта святыня для защиты от дыма свечей и ладана, мешало фотографу, но он упорно продолжал работу. Наконец в одиннадцать часов вечера он сделал первый снимок с выдержкой четырнадцать минут, а затем второй – с двадцатиминутной экспозицией.

Той же ночью в темной комнате, которую Пиа оборудовал у себя дома, фотограф и двое его друзей погрузили пластины в ванночку, наполненную прозрачным проявителем. В рассеянном свете красной лампочки перед ошеломленным фотографом постепенно вырисовалось то, чего не мог узреть никто на протяжении девятнадцати столетий: поразительный, бесподобный, подлинный образ распятого, полный загадочной и чарующей красоты, священный, запечатленный смертью. Какая мощь! Пластичность изображения зачаровывала. Первая стеклянная пластина едва не выскользнула у фотографа из рук. «Я стоял, не в силах пошевелиться», – рассказывал он[4]. Пиа понял, что по своим характеристикам Плащаница, как и предполагал дом Ноэль Ногье де Малиже, – своего рода фотографический негатив.

До сих пор, разглядывая полотно вблизи, можно было различить на нем только светло-желтые пятна и несколько карминно-розовых отметин – вероятно, следы человеческой крови. Чтобы различить силуэт, выступающий из этих неясных теней, нужно было отступить на два-три шага. Негатив на негатив дает позитив, инверсия цветов придавала образу Христа величие – разве можно было сомневаться в том, что это именно Он?

Одну из пластин, с Его Ликом, разместили в темном выставочном зале, подсветив сзади. Эффект был ошеломляющий. После закрытия выставки, состоявшегося 2 июня, снимки появились в итальянской прессе: в генуэзской газете Il Cittadino, в Corriere Nazionale и в L’Osservatore Romano.

«Новость разлетелась немедленно, – отметил один из редакторов ватиканского официоза, – и к дому умелого и удачливого художника началось настоящее паломничество. Автор этих строк тоже устремился туда. Освещенная фотографическая пластина в своей прозрачности вызвала у него неизъяснимое чувство. Мы ясно узрели черты Искупителя такими, каковы они были, и стали первыми, кто увидел их спустя девятнадцать столетий, когда никто и не смел питать на это надежды».

Затем автор акцентировал внимание на инверсии черного и белого:

«То был совершенный и целостный образ Лика Его и Его членов, проявленный на свет, как если бы фотограф выполнил снимок не полотна, в которое было завернуто тело, а самого Христа-Страстотерпца. Плащаница оказалась точным, пусть нечитаемым с виду негативом обагренных кровью останков, уложенных на нее».

Фотографии Секондо Пиа произвели «невыразимое