Сгорать от любви (и от стыда) - Яна Шарм

Сгорать от любви (и от стыда)

Пролог

Проклятие идеальной жизни

Когда-то ее жизнь казалась сказкой, написанной под заказ. Той самой, что печатают на глянцевых страницах под заголовком «Свадьба года». Виктория в подвенечном платье от кутюр, расшитом жемчугом, и Дмитрий, улыбающийся своей идеальной, будто отрепетированной улыбкой. Она ловила взгляды гостей, полные зависти и восхищения, и думала: «Я это заслужила». Заслужила стабильность, роскошь, безупречного мужа. В тот день она была счастлива. Искренне, пьяняще, безоговорочно счастлива.

Первый год был похож на красивый фильм. Ужины при свечах, поездки на море, дорогие подарки, которые она с восторгом выкладывала в Instagram. Дмитрий был внимателен, предупредителен, щедр. Он построил для нее золотую клетку, и она даже не заметила, как захлопнулась дверца.

Потом фильм закончился, а жизнь продолжилась. Идеальная квартира с дизайнерским ремонтом стала напоминать стерильную гостиницу. Их разговоры за ужином свелись к обсуждению счетов, графиков его встреч и новостей в мире финансов. Его взгляд, который раньше горел амбициями, когда он смотрел на нее, теперь чаще всего был устремлен в экран планшета.

Она пыталась. Пыталась вернуть тепло, зажечь в нем тот самый огонь. Готовила его любимые блюда, покупала билеты в театр, надевала откровенное белье. Он благодарил ее с той же вежливой улыбкой, что дарил партнерам по бизнесу. Ее поцелуи встречал усталым поцелуем в лоб. Ее порывы души — фразой «Не сейчас, Вика, я устал».

Постепенно она начала понимать. Ее брак был не сказкой. Он был бизнес-проектом. Успешным, выгодным, но бездушным. Она была его самой дорогой и статусной активностью. Женой-аксессуаром.

И однажды утром, глядя на свое отражение в огромном зеркале гардеробной — ухоженное, безупречное, тоскливое, — она не узнала себя. Куда делась та девушка, что смеялась до слез и верила в безумную любовь? Та, что мечтала о страсти, а не о еженедельных отчетах от домработницы?

Она подошла к окну своей золотой клетки, прижалась лбом к холодному стеклу и впервые подумала страшную мысль:

«Боже, я задохнусь здесь. Мой идеальный брак — это самая изощренная пытка. И я даже не знаю, как крикнуть о помощи».

Она еще не знала, что очень скоро ей придется не кричать, а залезать на дерево в нелепой юбке, чтобы ее наконец-то услышали. И что ее спасет не принц на белом коне, а пожарный в заляпанной грязью форме, с глазами, в которых пляшут самые настоящие искры.

Глава 1

Серое утро, серый брак

Звук ложки о фарфор был громче, чем все слова, произнесенные за завтраком. Этот тонкий, звенящий стук идеально отбивал ритм их брака — размеренный, стерильный, без единой фальшивой ноты. И от этого до тошноты скучный.

Виктория отпила глоток холодного кофе, глядя в окно на такой же серый петербургский рассвет. За столом напротив Дмитрий, не поднимая глаз от планшета, доедал яичницу-болтунью. Идеальную, как и всё в их жизни. Идеальную, и абсолютно безвкусную.

«Интересно, — промелькнуло у нее в голове, — если я вдруг крикну „пожар!“, он поднимет глаза от графика поставок?»

— Ты сегодня на благотворительном вернисаже в Павловске? — его голос был ровным, деловым. Не вопрос, а сверкание пунктов в ежедневнике.

— Да, — ответила Виктория. — Алена просила помочь. Там детский дом.

— Прекрасно. Переведи от меня пожертвование. Счетом.

Не «какая прекрасная причина», не «молодец, что помогаешь». «Счетом». Вика почувствовала, как в груди сжимается тот самый знакомый комок — смесь вины и раздражения. Вины, потому что у нее есть всё: шикарная квартира на Петроградской, муж-управляющий партнер в успешной компании, гардероб, от которого вздыхают подруги. И раздражения, потому что всё это оказалось просто красивой, но тесной клеткой.

Она наблюдала за его руками — ухоженными, с идеально подстриженными ногтями. Руками, которые умели подписывать контракты и держать руль дорогой машины, но которые, кажется, давно разучились касаться ее просто так, без повода. Чтобы снять напряжение, а не поставить галочку в супружеском долге.

Когда-то он смотрел на нее так, будто открывал новый континент. Сейчас его взгляд скользил по ней, как по отлаженному механизму: прическа — в порядке, макияж — безупречен, одежда — соответствует статусу. Механизм в норме, можно не беспокоиться.

«А когда это случилось? — лихорадочно думала она, пока он диктовал ассистенту что-то о срочном тендере. — Когда мы превратились в двух изящных манекенов, которые живут в этой стерильной витрине?»

Ей вдруг до боли захотелось опрокинуть вазу с этими дурацкими белыми орхидеями, которые он заказывал раз в две недели, потому что «они стильные». Услышать хруст стекла. Увидеть на идеальном лакированном столе хоть каплю хаоса. Жизни.

— Вика, ты меня слушаешь?

— Конечно, — она автоматически улыбнулась. Улыбка, отточенная за годы, как и всё остальное.

Он кивнул и снова погрузился в цифры. Тишина снова заполнила комнату, густая и тягучая, как паутина. Виктория вздохнула и подошла к окну, потирая ладонь, где засела невидимая заноза вечной невысказанности.

Сегодняшний день сулил быть таким же, как и все предыдущие. Предсказуемым. Безопасным. Мертвым.

Но где-то там, за стеклом, в прохладе осеннего парка, ее уже ждала нелепая кошка, неуклюжая юбка и пара насмешливых глаз цвета темного дыма, которые должны были разжечь пожар в этом выхолощенном мире. Она еще не знала об этом. А знала лишь одно — еще одно такое серое утро, и она задохнется.

Глава 2

Зов долга… и кошки

Благотворительный вернисаж в Павловском парке был безупречен, как глянцевая открытка. Изумрудный газон, позолоченная осенняя листва, белые павильоны с изысканными закусками и дорогим шампанским. Под звуки живой скрипки важные гости в безукоризненных костюмах и платьях размеренно обсуждали искусство, благотворительность и выгодные инвестиции. Воздух был наполнен ароматами дорогого парфюма и осенней листвы, создавая иллюзию идеального мира.

— Нет, ну ты только посмотри на них! — Голос Алены, ее подруги и организатора мероприятия, звенел подобно хрустальному колокольчику. Она сжала руку Вики, указывая на группу детей из детского дома, которые старательно раскрашивали деревянные свистульки. — Просто ангелы с картин Ботичелли! Такие трогательные, такие беззащитные…

Вика силилась улыбнуться, следуя за жестом подруги. Дети и правда были милы. Но на фоне этой безупречной картины они смотрелись как живые экспонаты в музее идеальной жизни. Еще один проект, еще один пункт в списке добрых дел,