Короче, Пушкин - Александр Николаевич Архангельский

Александр Архангельский

Короче, Пушкин

Серия “Жизнь известных людей”

Автор идеи Майя Кучерская

Составитель Елена Шубина

Художник Андрей Бондаренко

В оформлении переплета использованы портрет А.С. Пушкина (изображение создано в нейросети Midjorney) и фото А. Архангельского (фотохудожник Александр Кучерявый)

© Архангельский А.Н., текст

© Бондаренко А.Л., художественное оформление

© Кучерявый А.В., фото

© ООО “Издательство АСТ”

Предисловие

Эта книга задумывалась в одну эпоху, пишется в другую. Тем не менее начнем ее, как собирались, продолжим, как придется, а закончим в зависимости от текущих обстоятельств.

На чем сосредоточимся? Вопрос болезненный. Единица измерения писательской жизни – текст. Пушкин важен для истории не потому, что был любовником Анны Петровны К., которую называл “вавилонской блудницей”, и не вполне удачным воспитателем Натальи Николаевны Г., которую именовал “Мадонной”. Наоборот. Нам постольку интересны “вавилонская блудница” и “Мадонна”, царь и псарь, дуэль и дружба, поскольку Пушкин сочинил “Евгения Онегина”, “Графа Нулина”, “Капитанскую дочку” и “Медного всадника”. Не сочинил бы – какое бы нам было дело до всего остального?

И смутный мой рассказ,

И весть о нас двоих,

И верное реченье,

Как только станут в стих,

Приобретут значенье.

А так – кто б знал о нас!

Давид Самойлов

Однако верно и обратное. Поэзия, очищенная от мелочей, обособленная от политики, хозяйства, веры, усыхает. Перед Пушкиным скучно стоять на коленях – и, кроме того, неудобно: он был вертлявый, бойкий и живой. Так что нам оставлен узкий коридор между озарением и бытом, “божественным глаголом” и “заботами суетного света”. Нельзя ограничиться первым и нельзя утонуть во втором. Поэтому мы будем говорить поочередно, а иногда вперемешку о том,

вопреки чему и благодаря чему выстраивалась пушкинская биография;

ради чего и о чем он писал;

как он это делал.

Для первой задачи важны подробности быстротекущей жизни, для второй – “божественный глагол”, а для третьей главное – знать, что стихотворение “Поэту” состоит из двух частей и между ними, как регулировщик на дороге, поставлен противительный союз “но”.

Так вот.

Как писатель Пушкин родился на сломе эпох, когда прежнее закончилось, а новое не наступило. В 1799-м на свете нет ни Дидро, ни Вольтера, но ощущаются они как старшие живые современники. Энергичен Шиллер и сравнительно недавно напечатана его ода “К радости”: “Обнимитесь, миллионы! / В поцелуе слейся, свет! / Братья, над шатром планет / Есть отец, к сынам склоненный” (перевод Михаила Лозинского). Гёте все еще пишет первую часть “Фауста” и никуда не торопится: ему предстоит протяженная жизнь. В университетском городе Йена учредился ранний немецкий романтизм. Британская “Озёрная школа” пока не знает, что она озёрная, Байрон не вылечил ногу и не может носить сапоги, первая его книга выйдет только через восемь лет. Радищев отбыл срок в Илимске за невинное “Путешествие из Петербурга в Москву” и возвращен из ссылки. Но не в столицы, а в имение Немцово. Тем временем молодой писатель Карамзин перевыпустил маленькую повесть “Бедная Лиза”, где фактически оправдано самоубийство, прощено предательство и равноправным героем становится автор. Иван Крылов играет на ярмарках в карты и осторожно готовится к первым басням. Державин – на вершине славы, Жуковский – в ожидании ее.

С точки зрения большой истории, Пушкин вошел в эту жизнь через десять лет после Французской революции и Билля о правах, а также первых выборов американского президента; через три года после завершения эпохи Екатерины Второй, осеннего расцвета Российской империи; в год прихода молодого генерала Бонапарта к власти и почти за два – до государственного переворота, в результате которого табакерка угодит в висок Павлу Первому, на троне воцарится Александр и начнутся либеральные реформы, чтобы описать привычный круг и к 1820-м вернуться в точку консервативного исхода.

Границы размыты, сдвиги желанны, перемен требуют наши сердца.

С точки зрения религиозной, время Пушкина – это эпоха тяжелого кризиса. Религия и вера разошлись, церковь пребывала в полуобморочном состоянии и не желала в этом признаваться. Потому что внешне все было хорошо: служащие получали справки о причастии, как медицинские книжки с прививками, ходили на службы, говели, христосовались, отпевали близких. Но самый известный святой и самый известный писатель могли прожить внутри одной эпохи, так и не услышав друг о друге: Серафим Саровский и Александр Пушкин. Правда, были исключения из правил. На иконописной миниатюре архимандрита Зинона (Теодора) изображен Александр Сергеевич с лавровым венком, по чину античного мудреца – рядом со святителем Филаретом, митрополитом Московским; они как раз друг друга знали и не то чтобы во многом совпадали, но взаимодействовали.

С позиции педагогической Пушкин родился накануне грандиозных перемен: в 1802-м, параллельно с Минюстом, учреждено Министерство народного просвещения, в 1803-м принято Положение об образовательных учреждениях. Все говорящие по-русски (ну, почти все) знают про элитарный лицей, мы тоже о нем обязательно скажем. Но как не помянуть добрым словом рядовой школьный устав 1804 года, вследствие которого губернские города получат гимназии, образование приобретет внесословный и (на низших ступенях) бесплатный характер?

Появилось несколько университетов. 1802-й: назначен к открытию Дерптский, ныне Тартуский. 1803-й: Виленский, ныне Вильнюсский. 1804–1805-й: Казанский и Харьковский. Плюс позже Петербургский педагогический институт, который станет университетом в 1819-м. Преувеличивать не стоит: это были крошечные заведения, тем не менее лиха беда начало. Однако прогресс завершится погромом, который в Казани учинит бывший либерал Магницкий, причем предложит снести здание университета, чтобы камня на камне не осталось, а в Санкт-Петербурге – Дмитрий Рунич. Этот действовал помягче: просто уволили ряд профессоров, включая пушкинских учителей Куницына и Галича.

Но не менее важна история технологическая. Рождение Пушкина совпало с резким ростом тиражей, достигнутым благодаря новым конструкциям печатных форм. В год пушкинской смерти в России была открыта первая железная дорога (короткая ветка от Царского Села), а во Франции Дагер и наследник Ньепса подписали соглашение о распространении дагеротипии – возникли условия для появления фотографии.

Печатная машина многократно ускорила производство книг и заметно их удешевила, железная дорога соединила время и пространство, а фотоснимки бросили вызов художественному образу. Чего Пушкин уже не застал, но, возможно, предчувствовал. Как предвидел великую роль поездов: он интересовался паровозами, заказывал о них статью в журнал “Современник”, переписывался с управляющим путей сообщения генерал-адъютантом Толем,