Киргизские народные сказки - Автор Неизвестен -- Народные сказки

— Дом надо продать нашему соседу — сыну богача, он даст дороже, чем все остальные! Пойди и позови его к нам — за угощением мы лучше договоримся о цене!

Муж привёл сына богача к себе домой, а жена стала угощать его. Только заметил Мамыр, что жена всё подливает ему хмельного питья, хочет допьяна напоить, а гостю мало наливает. Почувствовал Мамыр недоброе, решил притвориться пьяным и проследить за своей женой. Как только увидела жена, что муж опьянел, она и говорит гостю:

— Это я уговорила мужа продать дом, и ты непременно купи его. Денег не жалей: во дворе этого дома зарыта казна Сулайманбая. Муж мой об этом не знает.

Сын богача попросил женщину показать казну. Она повела его к месту, где хранился клад, открыла его, и перед их глазами засверкали золото, серебро и драгоценности.

— Я куплю ваш дом, — сказал сын богача, — а потом я женюсь на тебе!

Мамыр незаметно следовал за ними и, когда увидел утаённые от него богатства, вспомнил наставления своего отца. Пожалел он, что упрямился, пожалел, что поступил по-своему. «Разве добрая и верная жена стала бы меня обманывать?» — подумал он с горечью.

И Мамыр тихонько вернулся в дом.

На следующий день Мамыр и сын богача стали сговариваться о цене. Мамыр попросил за дом десять тысяч золотых монет, и сын богача, ни слова не говоря, отсчитал ему деньги.

— Дай мне один месяц сроку, — сказал Мамыр сыну богача, — я подыщу себе жильё и тогда выеду из дома.

Сын богача согласился подождать месяц. А Мамыр пошёл к другу своего отца Шакирбаю и попросил дать ему двести верблюдов. Шакирбай дал ему двести верблюдов. Ночью Мамыр выкопал клад, навьючил на верблюдов золото, серебро и драгоценности, а пустое место заложил гнилой соломой и навозом. После этого он выехал из своего дома и поселился в доме Шакирбая. А жена Мамыра осталась в доме Сулайманбая и вышла замуж за сына богача.

Тем временем сын богача гулял и пировал. Скоро он растратил все свои деньги да ещё и задолжал многим людям.

— Я-то думал, что богатство моё неиссякаемое, — воскликнул он однажды, а теперь у меня долгов больше, чем волос на голове!

И сын богача решил заплатить долги золотом из казны Сулайманбая. Но когда он вместо клада увидел гнилую солому и навоз, то пришёл в такую ярость, что тут же побежал к судье жаловаться на сына Сулайманбая — Мамыра.

Судья позвал всех троих, выслушал их и говорит:

— Когда один из вас продавал, а другой покупал, то ведь речь шла о доме, а не о том, что зарыто во дворе этого дома. Дом ты купил, — обратился судья к сыну богача, — что же тебе нужно ещё?

Так и ушли от хана ни с чем — сын богача и коварная женщина.

А Мамыр женился на Алымкан, дочери мудрого Шакирбая. Умной и доброй была Алымкан. И стали они жить счастливо и богато. Совсем переменился Мамыр.

Так прошёл год. И стал Мамыр просить Шакирбая отпустить его с караваном торговать. Шакирбай снарядил зятя в дорогу, дал ему сто верблюдов с разными товарами. Едут караванщики дни и ночи, проходят через степи и безводные пустыни. И вот однажды караван-баши[7] говорит:

— На расстоянии полдня пути отсюда стоит юрта. Когда мы подъедем к ней, из неё выйдет старуха и предложит нам переночевать. Но мы не должны соглашаться на это.

Так и случилось, как говорил караван-баши. Скоро путники увидели юрту. Из юрты вышла старуха и пригласила караванщиков остановиться у неё переночевать, Никто из путников не согласился, только Мамыр не послушался предостережений караван-баши и остался у старухи. Видно, проснулось в нём его прежнее упрямство. Старуха обрадовалась гостю, забегала, засуетилась, зарезала барана, вскипятила чай и стала угощать Мамыра. Когда стемнело, старуха внесла в юрту зажжённую свечу. В другой руке у неё была кошка.

Моя кошка до самого рассвета будет держать в лапах эту свечу и светить тебе, — сказала она.

Юноша рассмеялся и не поверил ей. Тогда старуха говорит ему:

— Давай поспорим с тобой: если кошка продержит до рассвета свечу в лапах, ты оставишь мне всех своих верблюдов, если же нет, тогда я дам тебе ровно столько верблюдов, сколько у тебя уже есть.

Юноша согласился. Старуха всунула кошке в лапы свечу, и та продержала её до самого рассвета.

И пришлось Мамыру оставить старухе всех своих верблюдов.

Сел сын Сулайманбая на своего коня и поехал догонять караван. Догнал он караван в большом торговом городе. Его спутники скоро продали все товары и стали собираться домой. Но Мамыр решил не возвращаться. Стыдно было ему перед женой и добрым Шакирбаем. Как ни уговаривал его караван-баши вернуться с ними, так и не уговорил. Мамыр остался в городе и, чтобы не умереть с голоду, нанялся работником в караван-сарай[8].

Когда торговцы вернулись домой, они обо всём рассказали тестю Мамыра.

Шакирбай загоревал о нём, как о родном сыне.

— Не верблюдов с товарами жалко, а его самого, — плакал он. — И где-то он сейчас? Сыт ли? Здоров ли?

Проходили дни, месяцы, годы, а Мамыр всё не возвращался. Затосковала жена его Алымкан и стала уговаривать отца отпустить её на поиски Мамыра.

Наконец он согласился. Дал Алымкан денег да сто верблюдов. Молодая женщина оделась в мужскую одежду, подвесила к поясу меч и, сунув в рукав выкормленную ею ручную мышку, отправилась в путь вместе с одним торговым караваном.

Идут караванщики дни и ночи, проходят через степи и безводные пустыни и наконец достигли юрты старухи. Торговцы, не задерживаясь, проехали мимо юрты, но Алымкан отстала от каравана и зашла к старухе.

Обрадовалась старуха, забегала, засуетилась, принесла угощение. Вечером старуха внесла в юрту зажжённую свечу и говорит Алымкан:

— Вот эту свечу до рассвета моя кошка продержит в своих лапах.

Молодая женщина сделала вид, что не верит ей. Тогда старуха предложила поспорить на сто верблюдов. Гостья согласилась.

Старуха принесла кошку, сунула ей в лапы зажжённую свечу, а сама вышла. В полночь молодая женщина незаметно выпустила свою ручную мышку.

Как только кошка увидела мышь, глаза у неё загорелись, бросила она свечу и кинулась за добычей. Мышь спряталась в рукаве своей хозяйки, а кошка села у входа в юрту.

Наутро приходит старуха в юрту, видит: кошка сидит у входа, а свеча валяется. Посмотрела старуха на Алымкан и поняла, что на этот раз её перехитрили.