Пушкин. Наше время. Встречи на корабле современности - Гаянэ Левоновна Степанян

ГС:

Да, Лицей был очень, если говорить современным языком, прогрессивным учебным заведением.

МВ:

При этом элитным, что было очень характерно для России.

ГС:

Там учились мальчики из хороших дворянских семей, но не очень богатых. Обучение в Лицее было бесплатным, то есть за счет государства.

МВ:

Да, это говорит нам об уникальности этого учебного заведения, потому что в него поступали мальчики (естественно, по условиям того времени только мальчики) в возрасте от 10 до 12 лет, и при этом подразумевалось, что они там получат законченное образование. И, выйдя из Лицея, сразу поступят на службу.

Новаторства Лицея

ГС:

Еще одно новшество по сравнению с другими учебными заведениями заключалось в том, что обучение велось на русском языке. Мальчики, желавшие учиться в Лицее, должны были сдать вступительные экзамены по русскому и французскому языкам.

МВ:

И вот это я бы хотел даже как-то подчеркнуть. Такая характерная русская особенность, которая, опять-таки, повторяется из поколения в поколение, из века в век. Лицей был, с одной стороны, элитным, с другой – либеральным. То есть, с одной стороны, он задуман для того, чтобы готовить высший слой будущего чиновничества, а с другой – смотрели сквозь пальцы на либеральный дух этого заведения. Эта парадигма, этот парадокс повторяется на протяжении 200 лет. Вспомним советские английские спецшколы, там учились дети чиновников, дипломатов, при этом там были куда более вольные нравы во всех смыслах: от слушания западной рок-музыки (которую привозили те самые родители-дипломаты) до чтения диссидентов.

ГС:

Еще одно новаторство Лицея – отсутствие телесных наказаний.

МВ:

Да, в то время это тоже было очень прогрессивно.

ГС:

Чтобы читатель понимал, насколько это «ноу-хау». Николая, например, били. Будущего императора – розгами.

МВ:

Ничего хорошего.

ГС:

Глядя из нашего времени – да, но важно здесь то, что тогда никого не останавливало его императорское происхождение.

МВ:

Вопрос в том, били ли Александра? Старший сын, про которого известно, что он будущий император. Потому что Николая же не готовили в императоры, он стал императором случайно. У него было двое старших братьев – Александр и Константин; когда родился Николай, они уже пережили младенчество, имели все шансы дожить до взрослого возраста, и, соответственно, шансы Николая стать императором были довольно призрачны.

ГС:

Удивительный был сам по себе «дух Лицея», проявившийся уже во время церемонии открытия. Один из любимых преподавателей Пушкина в будущем, Александр Петрович Куницын, в присутствии Александра I обратился к лицеистам и призвал их служить народу. При царе следовало бы сказать, что в первую очередь надо служить царю, а во вторую очередь народу. Но Куницын, словно не замечая царя, говорит о служении народу. И вот эта мысль – служение чему-то великому, служение тому, что больше тебя, – она и пестовалась в лицеистах.

МВ:

При этом Царское Село не просто же так носит такое название. Это действительно императорская резиденция. Царская семья живет там все лето, да и зимою бывает наездами.

ГС:

Да, а Лицей располагался во флигеле Екатерининского дворца.

МВ:

То есть буквально бок о бок с царской семьей, что показывает, насколько мал был в то время мир образованных людей.

ГС:

Здесь я вспоминаю, что Дмитрий Быков в своей лекции размышлял о том, что у нас, как ни странно, иногда самые либеральные вещи начинаются с правительства.

МВ:

Что же здесь странного? Тоже совершенно русская история – «революция сверху». Дмитрий мог, как и я, вычитать само это определение в одноименной книге любимого им Натана Эйдельмана[16]. Но еще до Эйдельмана Волошин справедливо называл Петра Великого «первым большевиком»:

Великий Петр был первый большевик,

Замысливший Россию перебросить,

Склонениям и нравам вопреки,

За сотни лет к ее грядущим далям.

Он, как и мы, не знал иных путей,

Опричь указа, казни и застенка,

К осуществленью правды на земле[17].

И в каждом периоде, на каждом этапе русской истории это можно вспомнить. Если же говорить о малости тогдашнего образованного мира, можно вспомнить про одного из преподавателей – про де Будри.

Лицей как монастырь

ГС:

Мы сейчас к этому подойдем. Мы помним слова: «Друзья мои, прекрасен наш союз!» Но такую любовь к Лицею Пушкин испытывал не всегда.

МВ:

Это не была школа, это был интернат. То, что по-английски называется boarding school, то есть школа с проживанием. Причем довольно строгим.

ГС:

Мальчики никуда не могли уехать, просто выйти погулять в город.

МВ:

Притом что у многих семьи жили в Петербурге!

ГС:

Находясь в стенах Лицея, Пушкин воспринимал его скорее как темницу, как монастырь. Вот у него даже есть такие строчки:

Сквозь слез смотрю в решетки,

Перебирая четки, —

то ли узник, то ли монах.

Но время протечет,

И с каменных ворот

Падут, падут затворы… —

уже мы узнаем эту лексику «падение затворов», —

…И в пышный Петроград

Через долины, горы

Ретивые примчат;

Спеша на новоселье,

Оставлю темну келью…

(Т. 1. С. 39–40)

В этот момент у него еще детская риторика, конечно.

МВ:

Какой это год?

ГС:

1814-й. Образы в этих строках связаны с монашеской жизнью.

МВ:

Тут еще надо сказать, что, когда решали, куда десятилетнего Сашу определять учиться, в семье предпочтительным казался вариант Петербургского иезуитского коллегиума. Нам сейчас может показаться странным, что при подчеркнутом православии Российской империи в ее столице существовал такой интернат, но он работал со времен Французской революции и пользовался высочайшим покровительством (идущим еще от Павла, мнившего себя мальтийским рыцарем) и высочайшим авторитетом среди родителей. Туда охотно отдавали своих отпрысков самые знатные семьи России: Гагарины, Нарышкины, Волконские. Бенкендорф, между прочим, в ней учился. Там была продвинутая учебная программа, а главное – возможность завязать нужные знакомства. Транспонируя на наши реалии – «57-я школа». Пушкины, люди своего круга, даже съездили в Петербург, представляли сына директору. Выросши, он оставил краткую запись в плане автобиографии: «Меня везут в П. Б. Езуиты. Тургенев. Лицей» (Т. 8. С. 54).

ВИКЕНТИЙ ВИКЕНТЬЕВИЧ ВЕРЕСАЕВ (1867–1945)

Писатель-реалист, автор «Записок врача» и биографической хроники «Пушкин в жизни»

ГС:

Но тут возник Лицей.

МВ:

Да. И это как раз Василий Львович