Кино после Сталина - Павел Константинович Финн

– Не пущу, Екатерина Алексеевна, – сказал я решительно. – Картина еще не смонтирована. Фильм получается сложный. Надо расставить все политические акценты, а потом показывать вам…

– Тогда начинайте.

Просмотр шел в абсолютной тишине. Показ кончился. Все молчали. Ожидали, что скажет Фурцева. Но и она молчала, глядя куда-то в пол. Пауза затянулась.

– Да-a-a!.. – промолвила наконец Фурцева.

И только тогда в зале произошло какое-то движение. Присутствующие позволили себе изменить положение, даже показать жестами, что и они думают, что это вопрос не такой уж простой.

– Но ведь все это правда! – Фурцева обвела взглядом присутствующих.

Все вдруг оживились, и очень охотно стали соглашаться с тем, что это абсолютная правда…

Екатерина Алексеевна поднялась.

– Проводите меня, – сказала она мне.

Я пошел рядом с ней. Мы вошли в лифт. Фурцева быстро нажала кнопку, Лифт пошел вниз…»

Вот замечательная и совершенно кинематографическая подробность: «двери закрылись, и все, кто шел с нами, остались на лестничной площадке…»

Николай Рыбников, Сергей Бондарчук, Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Алла Ларионова, Ирина Скобцева и министр культуры СССР Е.А. Фурцева

1960

[Из открытых источников]

«– Заканчивайте фильм, – сказала Екатерина Алексеевна. – Мне говорили, что у вас небольшой перерасход, – денег добавим. А там что скажет народ…

Я понял, что она имела в виду, и согласно кивнул.

– Только один вам совет, – продолжала Фурцева. – Надо сделать так, чтобы ошибки прошлого не накладывались на наше время. Это было бы несправедливо.

Я сказал, что подумаю, как это сделать»[29].

Всеволод Илларионович Пудовкин

1952

[ГЦМК]

Но то был уже 61-й год, а нам пора вернуться в то время, которое обозначено в названии этой главы.

1953-й…

Мы-то знаем, что впереди 1956-й, год ХХ съезда и знаменитой речи Хрущева о культе личности. Но советские люди, еще не совсем пришедшие в себя после рокового марта, не могли даже предположить, что возможно такое.

И все-таки жизнь не очень заметно, скорее даже подспудно, но все же понемногу менялась. А кино? Менялось и кино.

В афише 53-го большинство фильмов, еще запущенных в производство в прошлом, 52-м. Еще корабли штурмуют бастионы под командованием флотоводца адмирала Ушакова и режиссера Михаила Ромма, еще зловещая фантастическая серебристая радиоактивная пыль, изобретенная западными поджигателями войны, угрожает мирным людям, как утверждает режиссер Абрам Роом.

Разработка сценария В.И. Пудовкина

«Возвращение Василия Бортникова»

1951–1952

[ГЦМК]

И тем более неожиданно и даже странно среди этой продукции увидеть фильм Всеволода Пудовкина на «деревенскую тему» – «Возвращение Василия Бортникова», последний фильм мастера.

«В этом фильме новым и неожиданным для нас оказался материал, на котором он был сделан. Сюжет, интрига были тут ни при чем: сама фактура фильма стала знаковой. Ничего общего с “Кубанскими казаками”, которые все мы смотрели по десять раз, потому что больше смотреть было нечего. Мы увидели совсем другую деревню… И это была не случайность, это был сознательный выбор. Пудовкину хотелось, чтобы жизнь обрела более высокий смысл. И поскольку это был великий Пудовкин, ему не стали мешать. А вскоре появились и другие знаки: что-то изменялось. Это был еще не ветер, это было дуновение» [30].

Но не менее удивительно, что экранизировать роман Галины Николаевой «Жатва» Пудовкин позвал не кого-нибудь из тогдашних сценаристов, а Евгения Габриловича.

В начале своего литературного пути Габрилович был прозаиком и очеркистом настолько уже тогда известным, что попал в знаменитую книгу пародий Александра Архангельского, а это был «знак качества».

Писал он и о тогдашней деревне времен коллективизации. В нашей с Ильей Авербахом картине «Объяснение в любви» один из лучших эпизодов «На полустанке» с великолепной Светланой Крючковой как раз из этого времени.

Однако Габрилович давно сочинял только сценарии, послевоенная деревня, куда возвращается из долгого госпиталя Бортников, была ему не так знакома. Зато ему были близки и понятны подлинные человеческие чувства.

«За последние годы – может быть, десять лет – мы не видели фильма о личной судьбе, с личными переживаниями человека… Зритель много видел картин, как из плохого колхоз становится хорошим. Дадим зрителю поволноваться над личными судьбами. В этом… новаторская сущность этой картины» (Евгений Габрилович)[31].

Будем считать, что эта картина, снимавшаяся в 52-м году, была неожиданным, скорее интуитивным предчувствием будущих перемен. Посмотрим, каково же было ее положение в прокате 53-го.

В лидеры она не попала. Первое место было у фильма по пьесе К. Тренева «Любовь Яровая» режиссера Яна Фрида. 46,4 миллиона зрителей.

Второе место – музыкальный комедийный фильм-спектакль «Свадьба с приданым», режиссеры Татьяна Лукашевич, Борис Равенских, композиторы Николай Будашкин, Борис Мокроусов. 45,3 миллиона зрителей.

Третье место у приключенческого фильма «Застава в горах» о борьбе советских пограничников с басмачами и западными шпионами режиссера Константина Юдина по сценарию Михаила Вольпина и Николая Эрдмана. 44,8 миллиона зрителей.

И все же председатель колхоза Бортников с его «личными переживаниями» занял неплохое 12-е место и собрал 29,9 миллиона зрителей.

Заметим, кстати, что такие цифры вообще непонятны современному прокату.

Для сравнения – «Чебурашка» (2023), по состоянию на январь 2024 года – на тот момент – самый кассовый фильм в российском прокате за всю историю, привлек 22 431 728 зрителей.

Мы иногда переоцениваем силу и влияние власти на «текущий» кинематограф и недооцениваем негласное влияние другой власти – власти зрителей. Внутреннюю связь зрителя и кино не объяснишь никакой статистикой, она вообще, на мой взгляд, находится в области метафизики.

Кинотеатр «Художественный»

1971

[ГЦМК]

После марта 53-го не очень поворотливо и осознанно, но все-таки – уж никуда не деться от Истории – менялось общественное сознание.

Зритель 53-го, 54-го, 55-го все дальше уходил от зрителя 52-го. Вместе с ним менялось и кино, становилось более популярным. В каждом районе Москвы был свой кинотеатр. Огромные афиши привлекали зрителей. Длинные очереди в кассы были обычными.

Главная особенность экономики кинопроката и кинопоказа в СССР заключалась в искусственном сдерживании цен на кинозрелище. Цены на билеты были низкие – 30–40 копеек. Но кино приносило государству доход, потому что интерес к нему был массовый. Да и телевизоров у народа было еще маловато.

И надо, наконец, развеять устойчивый миф о том, что доход от кино шел сразу же за «алкогольной продукцией». Это не так.

«Кинематография никогда не входила