Костюм: стиль, форма, функция - Кристофер Бруард

Таково было широко распространенное мнение о том, каким должен быть джентльмен, и по крайней мере два поколения британских мужчин одевались в манере, которая характеризовалась дисциплиной, свойственной военной форме и религиозным ритуалам. Духовные и производственные традиции, связанные с развитием костюма, прошли через две мировых войны практически в неизменном виде. Такая устойчивость вдохновила английского модельера Харди Эмиса (он также был влиятельным дизайнером линеек мужской одежды для сети магазинов Hepworth’s, ныне Next) на восторженные дифирамбы бессмертной романтике костюма в автобиографии, опубликованной в 1954 году:

Мне кажется, что в своей основе наш образ жизни не слишком изменился. Нам по-прежнему нравится быть леди и джентльменами, и хотя нынче это удается немногим, число тех, кто к этому стремится, стало больше, чем когда бы то ни было. Все борются за сохранение того, во что верят. Молодой человек, только снявший форменную одежду своей частной школы или колледжа, приехав в Лондон, надевает аккуратный черный костюм с отлично отутюженными зауженными брюками, манжетами на рукавах пиджака и, возможно, лацканами жилета. Даже если он не позволяет себе таких модных деталей, он не будет чувствовать себя комфортно ни в чем, кроме накрахмаленного воротничка и котелка. Его более смелые товарищи, возможно, похвастаются жилетом в цветочек и бархатным воротом пиджака, но, если я приведу здесь слишком эксцентричные примеры, я, наверное, отвлеку читателя от основной моей темы. Давайте все же признаем, что среднестатистический молодой человек старается произвести впечатление солидное, но не скучное: он будто бы располагает временем для радостей жизни. Его внешность может свидетельствовать о стремлении выдать желаемое за действительное: якобы он имеет годовой доход в несколько тысяч и подоходный налог составляет всего шиллинг с каждого фунта, что он готов быть образцовым отцом большого семейства. Однако я считаю, что стремление это весьма похвально[50].

Горячее пожелание Эмиса хранить сарториальные традиции в некоторой степени было удовлетворено: конечно, революционные изменения в обществе и стилевые инновации 1960–1970-х годов поставили под угрозу гегемонию респектабельного костюма, но отзвуки его прежних символических ассоциаций продолжали отдаваться эхом на улицах британских и североамериканских городов. В Америке деловой костюм пережил возрождение благодаря успеху популярных книг Джона Моллоя: «Одежда успешного мужчины» (Dress for Success, 1975) и «Одежда успешной женщины» (The Woman’s Dress for Success Book, 1977). Моллой работал имидж-консультантом в крупнейших компаниях США и вел колонку об офисном стиле одежды в газете Los Angeles Times. В период паранойи холодной войны и экономической нестабильности он проповедовал в высшей степени консервативный деловой образ, осуждая свободомыслие контркультур. С точки зрения Моллоя, «научное» исследование рынка и ситуации в «реальных условиях бизнеса» показало, что мужчинам лучше известно, что им подходит из одежды и что «классический» костюм и галстук придают наибольший авторитет. Позднее это явление стало известно как «властный стиль» одежды. По Моллою, мужчины в элегантных костюмах обладали более высокой конкурентоспособностью и достигали наибольших результатов[51].

Производитель и продавец готовой мужской одежды Монтегю Бертон сделал риторику джентльменской элегантности частью вестиментарного репертуара жителей пригородов — представителей среднего класса середины XX века в Великобритании. Ок. 1960. Изображение любезно предоставлено ресурсом Science & Society Picture Library (© Walter Numberg Archive)

Несмотря на то что основанная на психологии бизнеса модель Моллоя сменилась вновь повышенным вниманием к стилю, Америка продолжала задавать тон в офисном дресс-коде вплоть до конца XX века. В 1985 году вышло популярное руководство по выбору качественной мужской одежды «Элегантность», автором которого был известный модный обозреватель Дж. Брюс Бойер. Иллюстрации, выполненные в текучей технике рисунка углем, и остроумные фельетоны запечатлели атмосферу эпохи, квинтэссенцией которой стали бурная активность Уолл-стрит и уверенный тон журналов Gentleman’s Quarterly и Town & Country. Вопросы вкуса и индивидуального стиля одержали верх над практическими советами, как повысить свою конкурентоспособность:

Харди Эмис для марки Harry Rosen: костюм из камвольной шерсти в серую шотландскую клетку. 1974. Традиция соединяется с современностью в английском стиле. Изображение любезно предоставлено фотоагентством Getty Images (фотограф Рег Иннелл, газета Toronto Star)

Деловой гардероб предназначен соединить наборы взаимозаменяемых предметов одежды, которые бы допускали небольшие вариации, но производили впечатление ненавязчивого единообразия. Слишком большое количество цветов, излишнее разнообразие узоров или чрезмерно диссонирующее сочетание элементов ансамбля действует как превышение напряжения в предохранителе. Если разом включить все электроприборы, это грозит перегрузкой системы[52].

В марте 1977-го, в год рождения стиля панк и Серебряного юбилея царствования Елизаветы II, в Лондоне в журнале светской хроники Harper’s and Queen обозреватель стиля Питер Йорк подхватил оду амбициозному юноше, которую Эмис сложил в 1950-х годах. Колумнист описал типичного представителя золотой молодежи Слоун Ренджера[53]. Уверенная самопрезентация этого консервативно настроенного молодого человека, принадлежащего к верхушке среднего класса, определяла столичную манеру одеваться до самого конца XX века. Индивидуалистская яркость его стиля была полной противоположностью гнавшихся за достижениями клонов Моллоя. Своими очень точными этнографическими наблюдениями в портрете Слоуна Ренджера Йорк вносит местный колорит в «laissez-faire»-подход ньюйоркца Бойера:

Я нахожусь в Сан-Мартино на улице Уолтон-стрит в компании дизайнера женской одежды. Навстречу нам идут восемь очень крупных воротил. Все они одеты в темно-синие в тонкую полоску костюмы, брюки с манжетами, узкие на лодыжке, но свободные в седалище, и белые рубашки в красную или синюю бенгальскую полоску. Две из полосатых рубашек снабжены съемными воротничками. Четверо, что пополнее и попроще лицом, носят черные туфли-оксфорды. Они в очках и с виду похожи на юристов. На оставшихся четверых лоферы от Гуччи — простые, без фирменной красно-зеленой ленты. Идут — словно маршируют, становятся по стойке смирно, ударяют по рукам, шумно обмениваются грубоватыми приветствиями[54].

По мере того как лондонский Сити превращался в глобальный финансовый центр, новый денди Слоун Ренджер и «молодые старомодники» (Young Fogey) из английского фольклора 1980-х годов подхватили знамя традиционного портновского искусства. Ок. 1985. Изображение любезно предоставлено фотоагентством Rex Shutterstock (© Paul Flevez/ANL)

Слоун Ренджеры Йорка действительно наследуют военным денди наполеоновских войн и горожанам 1840-х годов, описанным Эдгаром Аланом По. Их легко узнать по бравой «армейской» манере держаться, скрупулезному вниманию к деталям мужского гардероба и пристрастию к шутливой возне. Пусть их показушность и не соответствовала сдержанности методистов, она полностью соответствовала религии зарабатывания денег. Монетаризм и отказ