Альфа Лиры. Записки русского морского офицера - Николай Васильевич Лукьянович

Получил посмертное письмо от погибшего Александра Дмитриевича: «Мой дорогой брат Николай Викторович! Пишу тебе перед боем и передаю это письмо с раненым унтер-офицером моей роты, авось ты его получишь. Чувствую, осталось жить мне совсем недолго, впрочем, умереть в бою по нынешним временам – это величайшая награда. По крайней мере, я буду избавлен от лицезрения жутких картин разложения нашей некогда великой армии, причиной которого являются наши доблестные военачальники. Я, как и ты, дорогой брат, теперь круглый сирота и поэтому очень прошу позаботиться о моей невесте, с которой ты знаком, – Ольге Дмитриевне Новосильцевой. У нее умер отец, она осталась одна с матерью. Если они соберутся переехать в Крым, что я настоятельно им рекомендую, помоги им на первых порах. Очень тебя прошу.

Да хранит тебя Бог. Обнимаю сердечно. Твой Александр».

Я вспомнил его невесту – веселую и беззаботную смолянку[4] из старинной русской семьи, красиво сложенную, с милым личиком и слегка вздернутым носиком. Истинно русская красавица! Меня смутило только ее странная неприязнь к черносотенцам и какой-то необычный пиетет перед нашей убогой литературой и поэзией – Зинаидой Гиппиус, Мариной Цветаевой et cetera. На них, по моему мнению, лежит явная печать разложения и упадка. Хорошо хотя бы то, что она не связана со всякими революционными партиями. Их пошлая романтика иногда привлекала образованных и милых девушек из хороших семей, взять хотя бы ту же Софью Перовскую.

Отвечать на это письмо уже не было нужды, мир праху твоему, любезный братец…

09 марта 1917

Страшное и печальное известие ошеломило буквально всех – государь отрекся за себя и за сына, а его брат Михаил Александрович, возможно, под сильным давлением отказался принять опустевший Трон. Что происходит? Как будто страна не воюет, а наслаждается полным покоем и от нечего делать проводит такие дикие эксперименты. Но кто стоит за всем этими страшными событиями?

У меня не укладывается в голове, почему так внезапно, при полном безмолвии народа, которого, впрочем, никто и никогда не спрашивал, исчезла вековая скрепа, удерживавшая Россию от распада, и теперь рано или поздно все покатится в бездну, нет Царя – нет Бога, значит, нет и России.

Как Государь мог пойти на такое? Почему не приказал арестовать заговорщиков? Почему не умер на своем посту, ведь русский самодержец не имеет права отрекаться? Последний византийский император после захвата Константинополя турками воскликнул: «Город пал, а я все еще жив», – затем сорвал с себя царские регалии, чтобы никто не мог его отличить от обычного воина, и повел оставшихся рядом с ним воинов в последний бой. У нас больше ста лет назад Павел I отказался подписать отречение и, по преданию, сказал заговорщикам, поскольку язык не поворачивается называть их офицерами: «Вы можете меня убить, но я умру вашим императором» [6]. Если бы он поступил иначе, возможно, империя уже давно бы распалась. Император Наполеон, так много принесший зла России, да и Франции тоже, всегда шел навстречу опасности, чем бы ему это ни грозило. После высадки с Эльбы, когда его окружили королевские войска, он один пошел к посланным против него солдатам, остановился перед ними и расстегнул сюртук. «Кто из вас хочет стрелять в своего императора? Стреляйте!», – после чего солдаты бросили ружья, офицеры сломали шпаги, а его слова вошли во все учебники истории.

Наш профессор в Морском училище часто говорил, что дамоклов меч всегда висит над царями, и им ли бояться смерти? Ведь если император перестает быть высшим примером для своих подданных, то что им остается делать? [7]. Но, с другой стороны, как государь мог изменить ситуацию, если монархическая идея умерла даже у его родственников. Я и ранее получал сведения, что, по меньшей мере, десять великих князей образовали так называемую великокняжескую фронду. Они требовали убрать Распутина, отстранить «царицу-немку» Александру Федоровну и ввести «ответственное министерство», при котором государь превращался даже не в декоративную фигуру, а в своеобразного козла отпущения при всяком недовольстве. И совсем не случайно, что почти все эти великие князья состояли в масонских ложах. Лидером фронды считался известный историк Николай Михайлович Романов, прозванный Филиппом Эгалитэ, по аналогии с герцогом Орлеанским времен французской революции. Теперь он, как сплетничают на всех углах, занимается тем, что поддерживает новую власть и рассказывает всем и вся о том, каким плохим был государь – его двоюродный племянник. Только вот почему он и другие великие князья думают, что не повторят печальную судьбу французского принца королевской крови, я не совсем понимаю. Или они настолько самоуверенны? Или получили твердые гарантии? Но от кого?

Мне сообщили точные сведения, что еще до отречения государя лично знакомый мне командир Гвардейского экипажа контр-адмирал и великий князь Кирилл Владимирович нацепил красный бант и привел своих взбунтовавшихся матросов в Думу. Другой великий князь Николай Николаевич «Лукавый», как его звали в действующей русской армии, знал о заговоре и поэтому настоятельно просил Государя отречься. Теперь он ведет переговоры с Думой о своем возвращении на пост Верховного Главнокомандующего. Если это так, то это чистейшее безумие!

Но, невзирая на почти полное молчание высших чинов империи по поводу отречения императора, отказались принести новую присягу командир 3-го конного корпуса и «первая шашка» империи граф Федор Артурович Келлер, и командир Гвардейского кавалерийского корпуса генерал-адъютант Гусейн Хан Нахичеванский. И все! Остальные генералы послушно подписали присяжный лист, в том числе и великие князья, хотя тот же граф Келлер отказался это сделать и прямо заявил, что это страшный грех для христианина принимать другую присягу.

Есть и другие, но крайне немногочисленные примеры верности своему долгу перед Государем и Отечеством. Так, губернский предводитель киевского дворянства, а в молодости кавалергард, Федор Николаевич Безак заявил о необходимости оставаться верными императору и требовал прислать в город казачьи части для наведения порядка. Как и следовало ожидать, он столкнулся с общим сопротивлением – никто не пожелал «противиться народной воле». Ну что же – невежественное обожествление народа, идущее со времен французской революции, набирает силу. Теперь любые преступления будут прикрываться его именем, хотя любому мыслящему гражданину понятно, что народ был и будет только статистом, а потом и жертвой таких экспериментов.

Начались невежественные и дикие переименования. Теперь русской императорской армии нет, – по решению временного правительства она стала называться «революционной армией свободной России». Как правы были древние греки – «если боги хотят кого-то наказать, то они лишают его разума». Теперь русских офицеров после прямого предательства генералитета, скорее всего, будут убивать, и дикий приказ № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, который