Альфа Лиры. Записки русского морского офицера - Николай Васильевич Лукьянович

утверждают завсегдатаи и знатоки большого света, любовницей наследника престола и будущего императора Александра II, который потом удачно выдал ее замуж за флигель-адъютанта Алексея Григорьевича Столыпина. Это, впрочем, не помешало ей, как утверждают злые языки, заводить и после свадьбы многочисленные романы. После смерти мужа она вышла вторично и, как оказалось, весьма удачно замуж за Семена Михайловича. Этот брак, заключенный при явном неодобрении его родителей, оказался бездетным. После смерти супруга его вдова успела вывезти некоторые фамильные сокровища Воронцовых из Алупки в Италию, поскольку унаследовать имение она не могла, оно было майоратом и поэтому по закону перешло к Елизавете Андреевне. В Италии на вывезенные богатства Трубецкая, как говорили в большом свете, продолжала вести роскошный образ жизни и, по-видимому, мало вспоминала о своей жизни в Крыму.

Судьба моей кузины Варвары Давыдовны, к сожалению, сложилась несчастливо – ее муж Иван Илларионович, полковник и флигель-адъютант, умер совсем молодым в 1897 году, ему не было еще и тридцати лет. Он оставил, таким образом, троих осиротевших детей на попечении вдовы и бабушки. Нелепая случайность и такая же нелепая смерть – поранил палец на охоте и получил заражение крови. Смерь старшего сына была вторым ударом для хозяйки дворца: четырьмя годами ранее ее младший сын гардемарин Роман («Ромашка», так его звали в семье) скончался, заразившись тифом, незадолго до получения чина мичмана в возрасте всего 19 лет.

Каждый год в день смерти сыновей Елизавета Андреевна запиралась в домовой православной церкви святого Иоанна Предтечи и усердно молилась, – никто из домашних тогда не смел ее тревожить.

Мой отец был на венчании этой супружеской пары в домовой церкви дворца Воронцовых-Дашковых на Английской набережной в Санкт-Петербурге. Он потом утверждал, что молодые очень любили друг друга.

Моя кузина ходатайствовала перед свекровью, чтобы она разрешила мне поставить яхту в ее владениях возле Воронцовского парка. Там мне удалось найти удобное место для стоянки в расщелине между скалами так, что с моря ее нельзя было заметить. В Средние века в такого рода бухточках пираты прятали свои суда, такой же была на Черном море и знаменитая Балаклава. Елизавета Андреевна с благосклонностью отнеслась к моей просьбе, поставив только условие, чтобы я иногда выходил в море с ее семейством, на что я, конечно, согласился. Она любила свою невестку и мою кузину и даже пыталась, как мне стало известно, добиться передачи майората не своему внуку Иллариону Ивановичу, а его матери и моей кузине Варваре Давыдовне. Однако ей в этом было отказано.

В Воронцовском дворце часто бывали в гостях многие представители знаменитого рода князей Барятинских, которые давно обосновались в Крыму. Здесь на средства княгини Марии Владимировны (в первом браке Извольской) в конце прошлого века в Ялте была выстроена усадьба «Уч-Чам» («Три сосны» в переводе с татарского), ставшей любимым местом жительства ее семьи. Для Марии Владимировны это был второй брак, на этот раз она вышла замуж за своего двоюродного брата, князя Ивана Викторовича Барятинского, морского офицера и племянника знаменитого фельдмаршала. Одно время он служил на императорской яхте «Штандарт» и поэтому я был знаком с ним и знал, что его отец Виктор Иванович дослужился до чина капитана 1 ранга, был участником обороны Севастополя, командиром брига «Эней» и флаг-офицером адмиралов Корнилова и Нахимова. После ухода в отставку он занялся археологией и оставил интересные мемуары о Крымской войне.

Мария Владимировна была энергичной женщиной, она построила и много лет содержала на свои средства небольшой пансион «Дарсана» для неимущих легочных больных. Кроме того, ей принадлежала мысль об обустройстве санатория для бедных, для чего она организовала сбор денег и возглавила соответствующую комиссию. Княгиня сумела добиться ежегодной казенной субсидии в несколько тысяч рублей и привлечь значительное количество крупных пожертвований. На собственные средства Мария Владимировна построила здания лаборатории, аптеки и отдельный дом для изоляции заразных больных.

Мне было приятно возобновить знакомство с Иваном Викторовичем Барятинским, который был старше меня по выпуску и участвовал в русско-турецкой войне в составе Гвардейского экипажа, где он проявил себя дельным и толковым начальником. Но затем он оставил службу, увлекся политикой, вступил в Союз русского народа и стал депутатом Государственной думы. Я был солидарен с ним в политических взглядах и полностью разделял его убеждение, что без возрождения национального достоинства русского народа нечего и думать о прочном основании империи. Но в беседах с ним я окончательно убедился в том, о чем догадывался и ранее: похоже, что в основной своей массе простой народ нас не понимает и не хочет понимать. Иван Викторович рассказал мне, что когда во время прошлой войны в петербургских и других домах Воронцовых и Шуваловых многие комнаты были предоставлены для проживания инвалидов, то это не только не вызвало благодарности, а наоборот, способствовало озлоблению против хозяев. По мнению дочери Елизаветы Андреевны – Александры, такое решение было «величайшей ошибкой», поскольку в доме свекрови она услышала слова о том, что «для одной старухи все это… и все служащие … и церковь собственная». Что же, социальная зависть вполне понятное чувство, в России низшие сословия живут трудно и вполне понятно, что показная роскошь их раздражает. Конечно, мало кто из них догадывается, что эта роскошь не созданная, а унаследованная, и часто за ее фасадом скрывается откровенная бедность.

В поселке Симеиз недалеко от обсерватории располагалось имение Сельбилляр (от татарского слова – кипарисы) другой ветви рода Барятинских, хозяйкой которого была Надежда Александровна Барятинская (урожденная графиня Стенбок-Фермор). Эту усадьбу ей подарил муж генерал-адъютант Владимир Анатольевич в честь их серебряной свадьбы. Надежда Александровна была набожной женщиной и также славилась благотворительностью. В частности, она создала убежище для бедных при Аутской церкви Успения Богородицы. Ее дочь Ирина Владимировна была замужем за Сергеем Ивановичем Мальцовым, племянник которого Николай Сергеевич подарил Академии наук участок земли и свои астрономические приборы, благодаря чему и была создана теперешняя наша обсерватория.

Возвращаясь к Барятинским, хотелось бы отметить, что не у одного Ивана Викторовича из их многочисленного рода не заладилась служба на флоте. Так, Владимир Владимирович – сын Надежды Александровны, окончил Морской корпус в 1893 году и несколько лет служил в Гвардейском экипаже. Потом он почему-то вышел в отставку в чине лейтенанта и занялся литературной деятельностью. Но, к глубокому сожалению, прославился он не своими гениальными произведениями, а скандальным романом с известной актрисой Яворской. Отчасти такой пример в любовных похождениях ему подал старший брат – Александр Владимирович, который удивил весь Петербург экстравагантной и пылкой привязанностью к балерине Лине Кавальери. Эта итальянская авантюристка даже после его женитьбы на