Первая война Гитлера - Томас Вебер

Следовательно, это здесь, в постоянном прославлении Kameradschaft, военный миф о полке Листа стал больше в центре внимания, чем он когда-либо был в первые годы нацистской партии. Гитлер бессовестно внедрил версию своего военного опыта в полку Листа, которая позволяла ему изложить, как он сам испытал чувство фронтового товарищества Frontgemeinschqft и как использовал этот опыт для развития своих идей о том, какую форму должно принять будущее Германии. Это причина того, почему со временем обращение к военному опыту Гитлера становилось всё больше и больше в центре нацистской пропаганды. И это одна из причин того, почему нацисты были столь настойчивы в попытках дискредитировать или заставить замолчать любого, кто указывал на то, что реальная жизнь в полку Листа довольно сильно отличалась от того, какой её изображал Гитлер, и что в действительности его полк был разнородным, часто разобщённым подразделением.

Так что действительно в период с 1925 до 1933 года миф о полке Листа занял центральное место в риторике Гитлера и его упоминания о войне в целом увеличились. Например, в предисловии, написанном им к националистической книге в 1931 году, он описал "Западный фронт [как место], где вера в старый Рейх была подорвана на колючей проволоке и в ураганном огне – и где, на полях, испещрённых воронками, в крови и в огне, в голоде и в смерти была заново рождена вера в лучшую Германию".

Нацистская пропаганда теперь по всей стране проповедовала, что служба Гитлера простым солдатом-фронтовиком, который храбро встречал вызовы сражений на протяжении более четырёх лет, дала ему особую правомерность говорить от имени поколения, нёсшего службу во время войны, и быть услышанным в политике. Как написала региональная нацистская газета, это в Первой мировой войне "Адольф Гитлер в крови и в грязи заслужил право говорить за поколение, служившее на фронте, и исполнить завещание двух миллионов, убитых в бою".

Гитлеру и нацистской пропаганде в их попытках расширить аудиторию помогал сдвиг, происшедший в мировоззрении Запада в конце восемнадцатого века. До той поры война понималась, прежде всего, в религиозных определениях. Поражение и победа в сражении рассматривались как знаки неудовольствия или милости Бога. Даже некоторые солдаты-католики в 16‑м полку из сельской местности Баварии всё ещё верили, что война – это наказание Господа, как мы видели. Однако со времени позднего Просвещения сражение всё больше понимались как опыт откровения, чего до того никогда не было. Это позволило Гитлеру заявлять, что его опыт войны открыл ему высшую правду о себе и о мире, что, как он полагал, давало ему право быть вождём.

Миф о военной биографии Гитлера теперь распространялся множеством способов. Одним из ключевых элементов в стратегии пропаганды была публикация воспоминаний некоторых из товарищей Гитлера. Одними из таких мемуаров было квазибиографическое повествование о военной службе Гитлера, написанное Гансом Мендом и опубликованное в 1930 году под названием Adolf Hitler im Felde 1914/18 ("Адольф Гитлер на войне 1914-1918 гг."). Перед Рождеством 1931 оно неоднократно восхвалялось в газете Volkischer Beobachter как "прекраснейший рождественский подарок для любого сторонника Гитлера", а на следующий год активно рекламировалось во время безуспешной попытки Гитлера быть избранным президентом Германии. Мемуары, подобные написанным Мендом, использовали условности Bildungsromane ("Воспитательного романа"), рассказывая, как впечатления Первой мировой войны "сделали" Гитлера, и как он поднялся из нижних чинов до спасителя Германии. Они также следовали сходному шаблону в своём упорстве тем, что были внешне аполитичными по характеру. Авторы мемуаров стремились заявить, что были возмущены публичными обвинениями в неточности истории, рассказанной Гитлером о его личном военном опыте, что они якобы вовсе не побуждались политическими соображениями и что они просто хотели исправить ошибку. Ганс Менд написал во введении к своим мемуарам: "Этой книгой я надеюсь дать народу Германии правдивую и неприкрашенную информацию об Адольфе Гитлере, фронтовике … я вовсе не хочу поддерживать какую-либо отдельную партию в этой книге, поскольку я сам не принадлежу ни к одной из них".

***

В то время как военная биография Гитлера всё более становилась в центре попыток увеличить привлекательность NSDAP после 1925 года, ветераны 16‑го полка, игравшие важную роль в развитии нацистской партии до 1923 года, становились оттеснёнными на обочину после возрождения нацистской партии в 1925 году. Причиной этого было то, что они не соответствовали требованиям управления политической партией, что особенно верно в случае Макса Амана. Даже несмотря на то, что ему дали чрезвычайно символический и престижный No. 3 члена партии, когда в 1925 были напечатаны новые партийные билеты, Аман потерял свой пост управляющего нацистской партией, но оставался в верхушке издательской империи нацистов. Уменьшение роли Амана было результатом его личности, а не дистанцирования Гитлера и Амана. Аман в глубине души всегда оставался сержантом штаба, каким был в полку Листа, что делало его успешным бизнесменом, но ничтожным политиком. Это стало очевидным, когда Аман, которого Геббельс за его спиной называл "сержант-директором", стал национал-социалистическим городским советником в Мюнхене.

Во время заседаний городского совета у Амана совсем не было какого-либо таланта оратора и участника прений. Газеты упоминали его как "скандального городского советника". Внешне общительный по характеру, он не мог сдержать свои вспышки гнева по отношению и к друзьям, и к врагам, называя всякого, кто ему не нравился, "сволочь", "пёс паршивый" или "подлец". Он был настолько легко возбудимым, что полиция Мюнхена отказалась выдать ему разрешение на оружие. В Совете Города он угрожал своим политическим противникам: "Подожди, парень – когда мы придём к власти, ты будешь первым на очереди". Даже коллеги нацисты не любили его из-за его агрессивного, буйного поведения. В 1925 году они были твёрдо уверены, что его не следует переназначать на должность управляющего директора нацистской партии. Амана боялись его подчинённые за его деспотическое, жестокое и грубое поведение. Он часто наносил удары или пинал подчинённых и кричал на них. В одном случае он даже набросился с ножницами на Германа Эссера, бывшего шефа пропаганды Гитлера. Его поведение стало таким зрелищем, что люди останавливались у окон издательского дома Эер, чтобы посмотреть на бывшего штабного сержанта полка Листа.

Тогда как Макс Аман по меньшей мере не представлял какой-либо опасности для раскручиваемого мифа о военном опыте Гитлера, того же нельзя было сказать про большинство ветеранов полка Листа. Как мы уже видели, 98 процентов ветеранов полка не вступили в партию ефрейтора Гитлера до 1933 года. К несчастью, лишь фрагментарные свидетельства сохранились о тех ветеранах, которые никогда не вступили в нацистскую партию или в одну из её