Калиакрия (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

одежды, драгоценное оружие, украшения; купеческие лавки были разбиты, и по трупам их владельцев новые хозяева стремились к добыче; многие дома стояли полуразрушенными, обитатели их лежали в крови, повсюду слышались вопли о помощи, крики отчаяния, хрипение умиравших; покоренный город представлял ужасающее зрелище».

Впрочем, несмотря на дарованную солдатам трехдневную вольность, Суворов сразу занялся наведением порядка. Комендантом Измаила он назначил генерал-майора Кутузова, сразу же были поставлены караулы, а по улицам посланы патрули. В центре города был организован временный госпиталь, где врачи пользовали всех подряд и своих, и турок.

Тела русских солдат вывозили за город и погребались по церковному обряду в братских могилах. Мертвых турок же было столько, что хоронить их не было никакой возможности, потому пленные турки попросту выбрасывали своих убитых товарищей в Дунай. Очевидцы вспоминали, что в те дни весь Дунай был красным от крови. Но даже так очистить город от мертвых удалось только чрез неделю. Затем пленных отправили под конвоем в Николаев.

На следующий день после штурма, был отслужен благодарственный молебен, сопровождаемый салютом трофейных пушек. Богослужение совершал геройский священник Полоцкого полка отец Трофим. После молебна Суворов направился к своим любимцам фанагорийцам и поблагодарил этих храбрецов. Потом он благодарил и другие войска.

В тот день многие с изумлением смотрели на глубокие рвы, на высокие валы и стены, которые были ими накануне преодолены почти в полной темени под градом пуль и картечи и не верили, что это они смогли.

Суворов после осмотра захваченных укреплений был того же мнения:

– На такой штурм можно решиться лишь раз в жизни!

Прямо на старом барабане, брызгая чернилами, генерал-аншеф написал лаконичную записку светлейшему: «Нет крепче крепости, отчаяннее обороны, как Измаил, падший пред высочайшим троном ее Императорского Величества кровопролитным штурмом. Нижайше поздравляю вашу светлость».

Потери турок были ужасающи – одних убитых более 26 тысяч человек. В плен было взято 9 тысяч человек, из которых на следующий день более 2 тысяч умерли от ран. Из всего огромного гарнизона спасся только один турок. Он был ранен, упал в воду и переплыл Дунай на бревне. Оказавшись в Бабадаге, он сообщил об ужасной участи Измаила.

Потери победителей тоже были немалыми. Суворов в реляции показал убитых – 64 офицера и 1815 солдат и казаков, раненых – 253 офицера и 2450 нижних чинов. Есть и другие цифры: убитых до 4 тысяч и раненных до 10 тысяч.

Немалыми были и потери на гребной флотилии. Из донесения де Рибаса: «10-го дня минувшего декабря начиная с утра целые почти сутки произведена была на Измаил канонада, как с сухопутных батарей, так и с гребного флота неприятель выдержал с твердостью жестокое действие нашего огня и с начала ответствовал беспрерывною пальбою, которая потом мало по малу ослабевая, наконец, умолкла. В продолжение пальбы, неприятельская бомба упала в крюйт-камеру бригантины „Константин“ и подняла сие судно на воздух. С ним погибли флота капитаны-лейтенанты Нелидов, Скоробогатов, констапель Богданов и нижних чинов шестьдесят человек. Сверх того, во весь день на гребном флоте нижних чинов разного звания убито девяносто пять. Ранены капитан-лейтенант Литке, который вскоре потом и умер, лейтенант Ендауров, мичман Тулубьев, подпорутчик Глези прапорщики: Наза и Паниторов, нижних чинов разного звания двести двадцать четыре человека…»

Трофеи победителей составили 265 орудий, много других припасов, около четырех сотен знамен. Немалыми оказались и морские трофеи. Де Рибас с большим удовольствием пополнил свою флотилию еще четырьмя десятками брошенными турками под Измаилом судов. Буквально на следующий день у измаильских стен открыли свои лавки оборотистые евреи, которые скупали у солдат за бесценок захваченное ими золото и драгоценные камни.

Через неделю после взятия Измаила Суворов выступил со своими войсками к Галацу на зимние квартиры, оставив в Измаиле сильный гарнизон.

Получив записку Суворова о взятии Измаила, Потемкин немедленно отписал Екатерине в Петербург: «Не Измаил, но армия турецкая, состоящая в 30 слишком тысяч, истреблены в укреплениях пространных. Слава Богу, всегда нас победителями творящему… Храбрый генерал граф Суворов-Рымникский избран был мною к сему предприятию. Бог помог. Неприятель истреблен, более уже двадцати тысяч сочтено тел, да слишком семь тысяч взято в плен, а еще отыскивают. Знамен триста десять уже привезено, а еще собирают. Пушек будет до трех сот. Войска Ваши оказали мужество примерное и неслыханное…»

Счастливая разрешением измаильского вопроса, Екатерина с удовольствием обсуждала приятную ей тему:

– Взятие сей твердыни доказывает, что в поле держаться не могут противу наших войск, а ищут нас остановить противу стен, но и стены рушатся от удара штыка русского!

Светлейшему она написала: «Если хочешь камень свалить с моего сердца, ежели хочешь спазмы унимать, отправь скорее в армию курьера и разреши силам сухопутным и морским произвести действие, наискорее, а то войну еще протянем на долго, чего конечно, ни ты, ни я не желаем». Но, по мнению Потемкина, позднее время года требовало расположения войск на зимних квартирах.

Но Потемкина в тот момент волновала уже не одна война. Информаторы донесли светлейшему что около императрицы быстро возвышается ее новый фаворит Платон Зубов и влияние князя падает. Решение этого вопроса было для Потемкина куда важнее, чем быстрейшее заключение мира. Оставив армию на князя Репнина, он поспешил в Петербург, объявив окружению:

– Еду в столицу выдирать больной зуб!

* * *

Впечатление, произведенное штурмом Измаила на Европу, было ОШЕЛОМЛЯЮЩИМ. Немедленно прекратилась пресловутая Систовская конференция, где австрийцы, пруссаки и поляки договаривались относительно пакостей России. Из Мачина и Бабадага, где стояли турецкие войска, турки стали разбегаться тысячами. В Браилове, несмотря на 12-тысячный гарнизон, «обыватели просили пашу, когда российские (войска)придут под крепость, чтоб он сдался, дабы с ними не была участь равная Измаилу».

Награды героям измаильского штурма были на редкость щедры. Многие получили ордена, золотые шпаги и чины, все офицерам был помимо этого вручен особый золотой измаильский крест с надписью: «За отменную храбрость» и «Измаил взят декабря 11, 1790». Многочисленные и щедрые награды были рассыпаны участникам измаильского штурма. Нижним чинам вручили серебряные медали, с вензелем императрицы и надписью: «За отменную храбрость при взятии Измаила», а также деньги.

Измаильский крест с надписью: «За отменную храбрость»

Говорят, что Суворов рассчитывал, и не без оснований, получить за Измаил фельдмаршальский жезл, но так его и не получил. О причинах этого можно только догадываться. Наградой полководцу стала именная медаль и производство в почетные подполковники Преображенского полка. Награды высокие, но все же не по подвигу. Из биографии А.В. Суворова: «Суворов приехал