Синоп - Владимир Виленович Шигин

есть лучшая тактика»! – поднял кверху назидательно указательный палец капитан 1 ранга Кузнецов, оборотясь к своему старшему офицеру лейтенанту Гусакову. – А потому, прежде всего, поможем «Трем Святителям». Велите оставить пока в покое турецкие суда и направьте весь огонь на береговую батарею, которая донимает Кутрова!

Из хроники сражения: «Старший офицер «Ростислава» лейтенант Николай Гусаков, выказавший «отличную храбрость и мужество по всем частям управления кораблем», повернул корабль левым бортом прямо против батареи № 6, и комендоры «Ростислава» обрушили на нее огонь своих орудий. Благодаря своевременной поддержке «Ростислава» на корабле «Три святителя» в это время успели исправить шпринг, а батарея № 6, до этого сильно вредившая «Трем святителям», замолчала»,

После расправы с батарей, «Ростислав» помогал громить фрегат «Низамие», являвшийся главной опорой неприятеля на его правом фланге, а когда на последний перенес весь свой огонь, развернувшийся на шпринге «Париж», «Три Святителя» и «Ростислав» начали обстрел корвета «Фейзи-Меабуд». Под огнем нашей корабельной артиллерии его орудия одно за другим замолкали. А спустя какие-то полчаса несколько метких попаданий «Ростислава» завершили дело: «Фейзи-Меабуд», обрубив цепь, бросился к берегу и стал на мель невдалеке от того места, где уже покоился флагман турецкой эскадры «Ауни-Аллах». Но разбитый корвет все еще продолжал огрызаться.

Однако вскоре пальба с «Феизи-Меабуда» стихла окончательно, а еще через некоторое время корвет запылал. Капитан Ицет-бей возглавил спасение турок с разбитого корвета. «Фейзи-Меабуд» был одним из последних судов турецкой эскадры, прекратившим сопротивление русским кораблям.

Со своей задачей «Ростислав» справился вполне. Но и нашему кораблю тоже досталось – фрегаты «Низамие» и «Дамиад» палили по нему до половины четвертого пополудни, пока не были взорваны. После этого корабль вел уже перестрелку с береговой батареей № 6 и к четвертому часу дня срыл до основания эту осточертевшую всем батарею.

От сильного огня неприятельских судов и береговой батареи на «Ростиславе» было много раненых. В кубрик, где находился штаб-лекарь А. Белоусов, приносили все новых матросов с батарейных палуб. Однако огонь «Ростислава» не ослабевал. «Корабль этот, – писал Нахимов, – при значительном числе раненых продолжал действовать так же хорошо, как и при начале боя».

Отбой на «Ростиславе» пробили лишь в 17-м часу.

Впоследствии историки подсчитают, что наибольшая скорострельность во время сражения была достигнута именно на «Ростислав», в чем была первейшая заслуга артиллерийского офицера поручика Антипенко. Из каждого орудия действовавшего борта «Ростислава» было сделано от 76 до 130 выстрелов. На остальных кораблях в среднем было сделано от 50 до 100 выстрелов.

Шестая глава

Последние залпы

К исходу первого часа перешел перелом в сражении, и боевая линия турецкой эскадры была окончательно расстроена. Фрегаты «Ауни-Аллах», «Несими- Зефер», «Дамиад», «Каиди-Зефер» выбросились на берег. От «Наеек-Бахри» и корвета «Гюли-Сефид» остались к этому времени лишь плавающие обломки. «Посредине рейда, как громадные кресты над могилами, торчат мачты потопленного фрегата с реями поперек» – писал очевидец.

Крепко досталось и другим судам, над которыми поднимался дым пожаров. Однако турки продолжали оказывать сопротивление. Начальники, подбадривая матросов, кричали им о помощи из Босфора, которая вот-вот должна подойти. Некоторое время это позволяло удерживать турок у своих пушек. Против наших кораблей вели огонь к этому времени фрегаты «Фазли- Аллах», «Низамие», корветы «Фейзи-Меабуд», «Неджми-Фешан», пароходы «Таиф», «Эрекли», и береговые батареи № 3, 5 и 6.

Тем временем, на горящем «Ауни-Аллах» происходили события поистине драматические. Еще в начале боя Осман-паша получил тяжелое ранение ноги. Несмотря на это, он до последней минуты поединка «Ауни-Аллаха» с «Императрицей Марией» оставался наверху и командовал фрегатом. Когда же «Ауни-Аллах» приткнулся к отмели, Осман паша пытался, было, навести на судне хоть какой-то порядок, а самом попытаться перенести флаг на какое-нибудь дерущееся судно. Но не тут-то было! Команда вышла из повиновения. Вчера еще робкие матросы-галионджи, которые дрожали при одном взгляде на своего адмирала, теперь они с явным удовольствием плевались ему в лицо. Когда де Осман-паша пригрозил им расправой и гневом султана, они и вовсе разъярились. Раненного Осман-пашу пинали ногами, харкали ему в лицо. Затем с него сорвали с плеч дорогую шубу, которой некогда флотоводца одарил сам султан, затем стянули шелковые шальвары, сорвали с пальцев золотые перстни, забрали ключ от каюты, которую тут же и разграбили. На прощанье матросы попинали своего командующего ногами, а затем и вовсе выкинули за борт. Напрасно взывал Осман-паша к их милости и состраданию. Никто не обращал на него уже никакого внимания. Кое-как Осман-паша доплыл до остова флагманского судна, обхватил на плававшую у борта мачту и, шепча молитвы, бессильно взирал, как один за другим взрываются его суда. Эскадры его больше не существовала, а сам он, избитый и ограбленный собственными матросами, был предоставлен теперь самому себе.

Мимо Осман-паши проплывали обезглавленные и растерзанные трупы. Бухта пылала и чадила.

– О, Аллах, забери меня к себе в райские кущи! Я исполнил свой долг до конца! Вина же моя в том, что я не был сегодня счастлив! Даруй же мне быструю смерть, как избавление от позора! – шептал старый моряк.

Но судьба в тот день отказала ему даже в этой малости…

* * *

Едва наша эскадра начала движение на рейд Синопа, наблюдавший за ней с мостика «Таифа» Слэйд, велел развести на пароходе пары. Опытным взглядом он уже определил, что эскадра Осман-паши обречена. Участие в сражении «Таифа» ничего изменить не сможет. Но к радости англичанина, в составе русской эскадры он не усмотрел ни одного парохода. Это давало «Таифу» шанс.

– Единственно верное для нас решение в данной ситуации – это попытаться прорваться в открытое море, используя два козыря – маневр и скорость! Поделился своими мыслями Слэйд с офицерами «Таифа».

Те столь обрадовано закивали головами, отчего кисточки на фесках комично перекидывались с затылка на лоб.

Поначалу Слэйд намеревался идти на прорыв вместе со стоявшим неподалеку от мола пароходом «Эрекли». Но его капитан Измаил-бей, следовать за Слэйдлом наотрез отказался:

– Я имею приказ Осман-паши находиться на указанной позиции и никуда без его приказа не двинусь!

– Посмотрите, что бой уже начинает превращаться в побоище! – пытался вразумить капитана «Эрекли» англичанин. – Проигрыш очевиден! Не лучше ли попытаться вырваться из этого ада!

– Вы чужеземец и всегда сможете оправдаться перед султаном! – резонно возразил турок с мостика своего парохода. – Что касается меня, то я предпочитаю погибнуть от чугунного ядра, чем от шелковой удавки!

Когда корабли Нахимова стали на шпринг, и для Слэйда стала понятна русская диспозиция, он начал действовать. В половине первого дня «Таиф» вышел из- за