Наследие Рима. Том 2. Kрестовые походы - Олег Николаевич Слоботчиков

свои немецкие и итальянские контингенты, всех тех проходящих паломников, которые не были слишком напуганы политикой гибеллинов, и предпринял во главе их военный поход вдоль палестинского побережья от Акры до Яффо.

Великий магистр Храма Пьер де Монтейгу и магистр Госпиталя Бертран де Тесси сначала отказались быть связанными с отлученным от церкви монархом; но вскоре, испытывая тоску при виде этого отряда людей, отправляющихся в открытую сельскую местность в стране, удерживаемой несколькими мусульманскими армиями, они последовали за имперцами на целый день, чтобы защитить их в случае нападения. Достигнув вершины «касала» Мондидье между Кесарией и Арсуфом, Фридрих II осознал опасность: плохое искушение посетило разум султана, расположившегося лагерем недалеко от Газы, небольшая императорская армия будет раздавлена. Поэтому Фридрих дождался двух военных приказов, чтобы продолжить свой марш. Тамплиеры и госпитальеры, чтобы спасти его от бедствия, согласились присоединиться к его колонне, но, всегда желая избежать контакта с отлученными от церкви, они ехали независимо, не смешиваясь непосредственно с его отрядом. Оказавшись в Яффо, Фридрих приказал перестроить старые укрепления города (середина ноября 1228 г.). Допустим, это была прекрасная потребность, которая, завершив работу по укреплению, уже выполненную его помощниками в Сидоне, Монфоре и Кесарии, завершила восстановление контроля над побережьем христианам. Но пока он был в Яффо, император получил самые печальные новости из Италии: папа Григорий IX только что заставил гвельфов вторгнуться в его неаполитанские владения. Собственный тесть Фридриха, Иоанн де Бриенн, отомстил за оскорбления Бриндизи, возглавив нападение папских войск.

Фридрих оказался в крайне опасной ситуации. Если он задержится в Сирии, чтобы вернуть Иерусалим, он потеряет свое Сицилийское королевство, возможно даже имперскую корону.

Если он покинет Восток, не вернув Иерусалим, он опозорит себя и принес новые претензии папской стороне. Как и следовало опасаться, его первым побуждением было покинуть крестовый поход, вернуться в Италию и наказать агрессоров. К счастью, плохой сезон помешал ему это сделать. И из этого тупика, в который загнали четырнадцать лет ложного мастерства и двуличия, он знал, как, наткнувшись плечом на пропасти, выбраться с суверенной элегантностью. Несмотря на свое численное превосходство, Фридрих своим походом на Яффо произвел впечатление на мусульман. Более того, из Италии все еще могло прибыть подкрепление, что нарушило бы баланс сил. С другой стороны, пока имперцы укрепляли Яффу, султан, все еще находившийся в состоянии войны со своим племянником, начал осаду Дамаска: завоевание великого сирийского города имело для него гораздо большее значение, чем вопрос Святых мест.

Фридрих умело воспользовался этими благоприятными обстоятельствами. По совету своего друга, эмира Фахр эд-Дина, он снова отправился с миссией к султану Томасу из Ацерры и Балиану из Сидона, и после нескольких приездов и отъездов 21 февраля 1229 года в Яффо было достигнуто соглашение, договор, имеющий огромное значение в истории франко-мусульманских отношений. Султан эль-Камиль вернул франкскому королевству три священных города, Иерусалим, Вифлеем и Назарет, а также в верхней Галилее владычество Торон, современный Тибнин, и в Финикии – часть территории Сидона, которую все еще удерживали мусульмане. Другими словами, Иерусалимское королевство, которое снова могло действительно принять этот титул, охватывало, помимо своей столицы – бесценной ретро-цессии – очень большие территории: сначала все побережье, затем вокруг Назарета, очень важную часть, наконец, Галилея от Яффо до Иерусалима и Вифлеема, длинная полоса земли, граничащая с маршрутом паломничества, с Лиддой, Рамлой и Эммаусом. Очевидно, это не было полным восстановлением древнего Иеру-салимского царства, поскольку султан сохранил восточную Галилею, Самарию, часть Иудеи и южную Филистию, но, тем не менее, это был великолепный успех.

Уступки, которые Ричард Львиное Сердце во всем блеске своего военного превосходства был бессилен предотвратить, Фридрих II, не обнажая меча, добился их благодаря дружбе султана.

Отметим, кроме того, что султан проявил поистине исключительный дух примирения, потому что, как он и предвидел, добровольная передача Иерусалима франкам не преминула вызвать в пиетистских мусульманских кругах бурю негодования против него. Этот священный город, который великому Саладину было так трудно вернуть, теперь его племянник без борьбы вернул «тринитариям»! В большой мечети Дамаска проповедник Шaмс-эд-Дина Юсуф вызывал слезы у толпы, описывая святилища святого города, ограду Харам-эш-Шериф, снова оскверненную «назареями».

Даже в окружении султана имамы и муэдзины публично относились к нему как к негодяю. Мы понимаем, что Фридрих должен был принять во внимание это настроение. Если он хотел избежать всеобщего восстания против своего друга эль-Камиля, восстания, которое поставило бы все под сомнение, он должен был максимально сдержать свой успех и избегать всего, что могло бы спровоцировать всплеск фанатизма среди мусульман. Яффский договор явно нес на себе отпечаток этих опасений, или, точнее, озабоченностей как султана, так и императора в отношении их общественного мнения. Прежде всего, это был компромисс, свидетельствующий об озабоченности эль-Камиля реакцией мусульманского мира, Фридриха – реакцией христианского мира. Отсюда влияние и запутанность положений договора: Иерусалим был политически возвращен франкам, но, признанный священным городом для обоих культов, он оказался объектом своего рода религиозного кондоминиума, что было очень разумно понято. Христиане прикрыли Гроб Господень, но мусульмане сохранили весь Харам-эш-Шериф с Куббат эс-Сахра или мечетью Омара и мечетью аль-Акса, бывшим владением тамплиеров.

Ограда Харам-эш-Шериф, где мусульманам было разрешено содержать охрану верующих – но невооруженных верующих, предназначенных только для богослужений, – таким образом составляла мусульманский религиозный анклав в Иерусалиме, который снова стал христианским, как Иерусалим и Вифлеем, превратился в анклав христиан в Иудее, который остался мусульманским. И подобно тому, как мусульманское население Иудейского плато должно было предоставить полную свободу христианским паломникам, путешествующим по дороге из Яффо в Иерусалим, так и христиане в Иерусалиме должны предоставить полную свободу мусульманским паломникам, желающим приехать и совершить свои богослужения в Харам-эш-Шериф. Более того, в «Мечеть Омара» и древний Храм Соломона, сохранившиеся таким образом в исламе, христиане также могли приходить помолиться. Чтобы избежать каких-либо споров, мусульманская община в Иерусалиме оставалась под юрисдикцией местного кади, который служил посредником между ней и новыми франкскими властями. Короче говоря, Фридрих II и эль-Камиль, похоже, намеренно пересекали христианские и мусульманские интересы в максимально возможной степени, чтобы положить конец джихаду, исламской священной войне, подобной крестовому походу, с соглашением, приемлемым для обеих религий. Следует признать, что такое соглашение выявило как в султане, так и в императоре дух терпимости, который значительно опередил свое время. К сожалению, Фридрих II, который только что оказал христианскому миру такую огромную услугу, понес наказание за ошибку, которую он совершил, играя с папством, вплоть до отлучения от церкви. Мало того, что тамплиеры отказались признать Яффский договор – позиция, которая немного понятна,