Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории. 1918—1920 гг. Впечатления и мысли члена Омского правительства - Георгий Константинович Гинс

ведающий распределением помещений, приказывает очистить здание, занятое чинами Министерства финансов. Министр финансов приказывает чинам охраны золотого запаса силой противодействовать самоуверенному капитану, явившемуся очищать здание.

Это происходило на глазах правительства. А сколько было случаев мелких нарушений приказов городских властей! Я помню, как министр финансов Михайлов ездил с прошением об отставке к Верховному правителю из-за спирта. Он ограничил нормы отпуска спирта для автомобилей, а Ставка не подчинялась этим нормам.

Адмирал выходил из себя, ломая телефонные аппараты, и поносил на чем свет стоит своих военных сотрудников.

Вот какова была атмосфера в дни моего возвращения к власти.

Разговор с представителями блока

– Мы желаем видеть вас товарищем председателя Совета министров, – сказал мне представитель блока.

– Это единодушное желание?

– Да, никто не возражал, но были воздержавшиеся – казаки, которые сказали, что не знают вас.

– А Вологодского вы спрашивали? Он согласен?

– Да, мы говорили с ним. Ваше удачное сотрудничество при Сибирском правительстве заставляет думать, что вы самый подходящий человек на место помощника Вологодского.

Я указал тогда все свои недостатки, но сказал, что если Вологодский мне предложит, то я попытаюсь помочь ему.

Предложение Вологодского

Как всегда, председатель Совета министров подробно и откровенно рассказывал обо всех трудностях своего положения.

– Петр Васильевич! Нужна программа, и нужен помощник, который бы следил за ее осуществлением. Тогда все устроится.

– Да, я с этим согласен. Я хотел бы видеть вас своим помощником.

– Я ничего против этого не имею, при условии, если мы сговоримся по программе.

Программа была набросана. Мы сговорились.

1 апреля состоялось мое назначение членом Совета министров, то есть министром без портфеля.

– Почему же министром без портфеля, а не товарищем председателя?

– Видите ли, нужно составить положение о товарище председателя, и мы проведем его в первом же заседании.

Военно-промышленный комитет

В начале апреля я присутствовал первый раз, после более чем двухмесячного перерыва, на заседании Совета министров.

Был боевой день.

Первым стоял доклад министра торговли Щукина, которого называли «барышней» за его застенчивость. Он сообщил о результате обследования деятельности омского Военно-промышленного комитета. Он получил значение центрального, а между тем, как указывал Щукин, был с самого начала составлен незаконно, захватным порядком, и уже почти десять месяцев бесконтрольно распоряжался крупным казенным имуществом.

Щукин указывал на ряд неправильностей в использовании заказов и ведении дел, особенно в смысле скрещивания деятельности членов бюро как администраторов и одновременно как предпринимателей, как заказчиков и одновременно как исполнителей.

Последнее было наиболее неприятным, но и наименее обоснованным обвинением.

При голосовании голоса разделились. Восемь было подано за продолжение расследования, семь за немедленную ревизию.

Так как в бюро Военно-промышленного комитета входили видные члены омского блока, то все были в большом волнении: как разрешится скандальное дело? Газеты подняли шум. Одни поносили Щукина, называя его клеветником, другие обрушивались на военно-промышленных дельцов. Голосование Совета министров было известно в городе со всеми подробностями.

Щукин приписывал свою неудачу политической дружбе большинства Совета с деятелями блока. Может быть, это и играло некоторую роль – кто станет рубить под собой сук? Однако когда через несколько месяцев Совету министров был представлен более обстоятельный доклад преемником Щукина, обнаружившим более доказательно много странностей в распоряжении деньгами и имуществом Военно-промышленного комитета, то Совет министров единодушно постановил назначить сенаторскую ревизию.

Товарищ председателя

В том же заседании Совета был поставлен вопрос об учреждении должности товарища председателя.

Вопрос шел формально не о кандидате на этот пост, а о власти председателя. Со времени Директории мы руководствовались положением о Совете министров еще царских времен. Власть председателя в этом положении была определена в очень неясных формах. Столыпин, пользуясь этим положением, был силен, Коковцов – слаб. Все зависело от личности. Вологодский не был Столыпиным, он не мог присвоить себе большего, чем по закону ему было отведено, и мне казалось поэтому необходимым определенно очертить круг контролирующей и руководящей власти премьера с тем, чтобы он мог полностью и по частям передавать ее своему товарищу.

Было ясно, что с принятием предложенного проекта министры приобретают «начальство». Это пришлось им не по вкусу.

– Нельзя ли отложить этот проект до следующего заседания? – раздался один голос.

– Да, да, отложим!

Проект больше не появлялся на повестке, и когда я через несколько дней спросил Вологодского о причинах этого, он сказал: «Многие возражают против вас».

Разумеется, и после того как вопрос из принципиального стал личным, мне не оставалось ничего другого, как отойти в сторону. Горькая чаша власти меня миновала.

Блок

А что же блок?

Его истинная природа в это время вполне выяснилась. Это была организация для обмена мнений, а не союз для достижения политических задач.

Члены блока ходили по министрам и спрашивали, как поступить. Они прислушивались к разным сплетням и сами их разносили. Они выставляли кандидатов, но сейчас же от них отказывались, если встречали препятствия.

Был такой случай. Приехал в Омск из Лондона И.К. Окулич. Он занимал пост товарища министра торговли в правительстве князя Львова[101], был вице-директором в Министерстве земледелия предреволюционного периода. Образованный и бывалый человек, он мог принести большую пользу в Омске. Но он не понравился кое-кому из министров.

Вологодский предложил Окуличу должность министра торговли. Блок поддерживал Окулича. Тот отказался и предложил свои услуги за границей. Вологодский, усмотрев недоброжелательное отношение некоторых членов Совета к Окуличу, отказал ему в командировке и мотивировал это:

– Мы вас плохо знаем.

– Помилуйте, ведь вы приглашали меня министром.

Спустя некоторое время Окулич уехал. Едва ли он унес с собой хорошие впечатления. Совет министров его оттолкнул, а блок, выдвигавший его кандидатуру, по обыкновению, не поддержал его.

Тяжелым было положение адмирала. Слева – враги, справа – недоброжелатели, а в центре – вялый, безвольный блок и такой же безвольный Совет министров.

Несколько энергичных людей в блоке вели за собой все четырнадцать его групп, несколько талантливых и честолюбивых молодых людей в Совете министров незаметно опутали его сетью интриг и личных влияний.

Положение было не из легких.

После провала моей кандидатуры в товарищи председателя Совета министров я долго чуждался Вологодского и избегал оказывать на него какое-либо влияние, стараясь не вести с ним никаких политических разговоров вне официальных встреч.

Вскоре я узнал, что группа Михайлова в мое отсутствие решила проводить в товарищи председателя Г.Г. Тельберга.

В это время я принял назначение на должность председателя Государственного экономического совещания вместо отказавшегося в феврале, вскоре после описанного мной инцидента, Феодосьева.

Шумиловский просит отставки

Еще один инцидент – новый симптом разложения власти. Министр труда подает в отставку по принципиальным