Жизнь и труды Марка Азадовского. Книга I - Константин Маркович Азадовский

и мн<огое>, мн<огое> др<угое>? Кроме «Ленских Причит<аний>» и «Бесед Собирателя», отмечены ведь самые ничтожные и мелкие мои работы. Но они отмечены потому, что читались в качестве докладов в тех или иных учреждениях или съездах – и характеризуют их направление и интересы.

Я не упомянул о том, что был долгое время руководителем этнографич<еских> работ в Сиб<ирском> Научном Кружке и явился одним из организаторов курсов по сибиреведению, хотя о самих курсах упоминаю, – и не назвал еще целый ряд своих работ. Если все же мне пришлось часто о себе упоминать, то не забудьте, что за 7 лет я работал в трех пунктах: Томск, Чита, Иркутск.

2) Теперь о Петри или сначала, вообще, о полноте. К исчерпывающей полноте я не стремился; ведь это значило бы дать полный библиографический обзор. Но ведь в одной «Живой Старине» этнографических статей напечатано несколько десятков. Поэтому я не назвал ни одной из них. Свою задачу я видел в характеристике (пока еще внешней) отдельных центров. Мне было важно отметить этнографические интересы какого-нибудь «Вестника Просвещения» в Чите или указать точно, какие этнографич<еские> статьи и насколько среди прочих разнообразных материалов вошли в состав университетских изданий, но было не важно давать полный перечень статей какого-ниб<удь> специально-этнографического издания, напр<имер>, «Бурятоведческого Сборника».

Но, конечно, пропуски возможны. Некоторые я нашел сам. Я не могу объяснить себе, каким образом (б<ыть> м<ожет>, при переписке?) оказалась пропущенной превосходная статья К. Н. Миротворцева[49] о карагасах (Тр<уды> Иргосуна, II)[50]. Я упустил Муйскую экспедицию Подгорбунского[51]. Об этом я просто не знал. Я поздно узнал об участии Чеканинского[52] в Семипалат<инском> Отделе. Но злостных пропусков – пропусков-замалчиваний – у меня нет и не могло быть.

3) Петри. Скажу откровенно, я больше всего боялся, чтобы не пропустить чего-нибудь у него, ибо я знал, что поднимется история. Конечно, я не знаю, в чем он меня обвиняет, но случайно до меня дошли кое-какие слухи.

а) Он обвиняет меня, что я отметил только две его работы из цикла «Семья и род у бурят». Верно, но одна из них опубликована в «Сиб<ирской> Живой Старине», а так как перечня статей ее нет (в том числе и статей моих, и Виноградова, и Козьмина), то, стало быть, не упомянута и эта работа[53]. Последняя же из этого цикла статей опубликована в 1926 году (Изв<естия> Биол<ого>-Геогр<афического> Инст<итута>, т<ом> II, в<ыпуск> 3. Ирк<утск> 1926)[54].

b) Я не упомянул о руководимом им Кружке Народоведения. Студенческих кружков я не затрагивал; если упоминается Сиб<ирский> Научн<ый> Кружок в Томске, то только в той части, которая выходит за пределы узкого студенческого Кружка (организация курсов сибиреведения). Печатные издания Кружка появились только летом 1926 года.

c) Не упомянул его монгольскую экспедицию – но она была организована, кажется, Центросоюзом. Ее целью были экономические исследования; до сих пор не опубликован ее отчет, – из которого было бы видно, что она преследовала этнографические цели.

d) Я не могу понять, о каких работах учеников говорит он. Всех своих учеников (Титов, Хороших, Попова[55]) он разогнал и вооружил против себя, и едва ли вступается в их защиту – да едва ли их нужно защищать от меня – все они сотрудники «Сиб<ирской> Жив<ой> Старины».

Из современных учеников его мне известен только Полтораднев. Действительно, он напечатал этнографическую программу по оленеводству, но она вышла в 1926 году![56]

Впрочем, может быть, я все это говорю по-пустому, и в письме приведены другие факты. Я надеюсь, это письмо мне будет предъявлено и я получу возможность публичной защиты. Во всяком случае, я просил бы дать место моему ответу рядом с письмом Петри, если оно появится в Сев<ерной> Азии.

Ведь Петри наверняка сознательно извращает факты, ему важно оклеветать меня, очернить хотя на миг, а там будет опровержение или не будет – не важно – дело сделано – calomniez, calomniez, il en restera toujours[57]. Таков, по крайней мере, его метод в Иркутске.

Еще одно. Петри заявляет, что я не опубликовал его программ. Но из всех программ, вышедших в Иркутске, я упомянул только своеобразно задуманную серию «Библиотека Собирателя». Программы же Петри все – археологические, кроме программы по народному искусству. Пожалуй, ее стоило бы оговорить и отметить. Это ошибка. М<ожет> б<ыть>, и еще найдется какая-н<и>б<удь> ошибка, но я считал свою задачу не в том, чтобы составлять списки полного собрания сочинений того или иного исследователя. Всмотритесь в текст статьи: Вы увидите, что все главнейшие работы Петри перечислены, главн<ые> его интересы указаны, места его деятельности обозначены, роль его в Унив<ерситет>е подчеркнута, отмечено даже участие его в не-иркутских изданиях (стр. 123, дважды). Чего еще больше? То, что сделано в отношении к Виноградову, Малаховскому, Черныху[58] и др., – то сделано и в отношении его работ.

Больше того. У меня есть категорическое доказательство, что я отнюдь не намерен ни в «Сев<ерной> Азии», ни в к<аком>-либо др<угом> месте замалчивать кого бы то ни было. Одновременно с обзором в «Сев<ерной> Азии» появился мой обзор в «Ethnologisch<er> Anzeiger»[59]. Я посылаю Вам свой последний оттиск. (Покажите его и Виленскому.) На стр. (22) Вы увидите, как сравнительно много места уделено Петри в этом маленьком обзоре; увидите, что я излагаю главнейшие его результаты (должен добавить, что редакция много сократила) и, наконец, даю оценку, которая констатирует как отрицательные, так и положительные стороны его работ. («Alle diese Arbeiten B. Petris enthalten viel neues und wetvolles»[60].) Согласитесь, что в заграничном издании мне легче было бы замолчать Петри, чем в русском. И однако я этого не сделал, ибо я не принадлежу к категории людей, сводящих личные счеты в научной работе да еще в том или ином общественном учреждении, как журнал[61].

Поверьте, что мои обязанности по отношению к «Сев<ерной> Азии» важнее, чем взаимоотношения с Петри.

Позвольте этим кончить затянувшееся письмо. Я буду Вам очень признателен, если Вы сообщите если не все письмо, то хоть главнейшие его моменты В. Д. Виленскому-Сибирякову. Вместе с тем я надеюсь, что «Сев<ерная> Азия» примет все меры для того, чтобы раскрыть истину и оградить от клеветнических выпадов своего сотрудника.

Вслед за этим письмом в журнал была отправлена телеграмма:

Я возмущен очередной клеветнической выходкой Петри и считаю долгом представить редакции исчерпывающие объяснения