Секретные коммандос - Джон Л. Пластер

Два дня спустя, как и ожидалось, Хэтчет Форс были эвакуированы после достижения полного, ошеломляющего успеха. Пробиваясь на запад вдоль Шоссе 165, они разгромили крупный штаб NVA и взяли документы, самые важные из всех, что когда-либо захватывали на Тропе Хо Ши Мина. Хотя у них было сорок девять раненых — были ранены все шестнадцать американцев — и потеряли троих ярдов убитыми, они нанесли северовьетнамцам впятеро большие потери. Их выход под кодовым наименованием "Операция Попутный Ветер" (Operation Tailwind) привел к такой дезорганизации в тыловых районах NVA, что противник был вынужден перебросить войска из глубины Лаоса, позволив обученным ЦРУ силам отбить два критически важных аэродрома. Эта диверсия была их конечной задачей.

Во время нашей воздушной разведки мы с Дувром отметили на Альфа-Один много открытых мест, достаточно больших, чтобы посадить вертушку, но ни одного хорошего места, чтобы высадиться. Все LZ были слишком большими, слишком близко к дорогам или слишком на виду с вершин близлежащих холмов. Я решил вверить нашу судьбу в руки нашего Наездника Кови, "Кантри" Граймса. "Выбирай LZ, Кантри", — сказал я ему в ночь перед выводом. "Мы высадимся там, где скажешь".

Для опытного и очень уважаемого, Кантри Граймса, это был второй тур в SOG, до этого он служил в разведке и Хэтчет Форс. На выходе в Лаосе в 1967 году Граймс командовал взводом, который захватил один из крупнейших за всю войну тайников, около 250 тонн риса — достаточно, чтобы прокормить целую дивизию NVA в течение шести недель. Я доверял его опыту и его мудрости.

Кантри Граймс разделял мои опасения по поводу отправки нас так далеко на север, особенно при том, что вертолеты базируются в сорока пяти милях (72,5 км) в Дакто. "Джон, я не знаю, какого хрена мы пытаемся это сделать в такую омерзительно сраную погоду. Вас с шансами зальет там дождем". Кроме того, сказал он, ему не нравится, что моя группа так далеко, притом, что все остальные находятся вокруг Шоссе 110. Большую часть дня ни один самолет не будет достаточно близко, чтобы услышать нас, если мы выйдем на связь.

На следующий день РГ "Гавайи" перелетела в Дакто, и весь день прождала там, ожидая вылета. Сильная облачность и дождь помешали выводу.

На следующее утро было примерно то же самое. Но ближе к вечеру второго дня офицер стартовой площадки высунул голову из радиорубки и сказал: "Погода хорошая, у Кови есть LZ. Старт".

Поскольку вертолет H-34 мог дольше находиться на цели и снижался быстрее, чем "Хьюи", нас будут высаживать пилотируемые вьетнамцами "Кингби". Наш улыбающийся пилот помахал из кабины, когда мы ввосьмером поднялись на борт. Когда мы взлетали, я ехал в открытом дверном проеме, вьетнамский бортстрелок рядом со мной. Лес Дувр сидел на брезентовой сидушке рядом со мной, а Гмиттер, Джастис и остальная часть группы расположились глубже в "Кингби".

Возглавляемый "Кобрами", наш строй прошел мимо Бенхета, потом, через пятнадцать миль, мимо Дакшеанг, затем еще в двадцати милях и едва видимый за хребтом к востоку от нас, я увидел Дакпек. И снова у меня свело внутренности. Я знал, что мне полегчает, как только мы высадимся. Я улыбнулся Дувру, затем показал большой палец ярдам, которые ухмыльнулись в ответ. Впереди я увидел, как обретает очертания длинная, знакомая долина, и знал, что мы пересекаем границу Лаоса. Вдалеке в дымке виднелась тонкая коричневая линия, которая, как я знал, была южным ответвлением Шоссе 165.

Пока мы кружили, я настраивался на задачу. Я знал, что беспокойство и страх исчезнут, едва мои ноги коснутся земли. Так что лучше поскорее покончить с этим, сказал я себе.

В центре траектории движения "Кобр" я увидел огромный подсечно-огневой участок — размером с десять футбольных полей — лучшую LZ, которую смог найти Кантри Граймс, учитывая еще худшие альтернативы. Чтобы меньше подставляться зенитному огню, пилот "Кингби" пошел вниз по крутой, почти вертикальной спирали почти до верхушек деревьев.

Когда мы выровнялись, я высунулся из "Кингби", поставив ноги на стальную ступеньку. Впереди, выдаваемая косыми лучами полуденного солнца, показалась свежая широкая тропа. Черт, это нехорошо. Мы прошли мимо, я водил своим CAR-15 взад-вперед, высунувшись, когда вертолет приблизился к кромке леса — осталось всего пятьдесят футов — высовываюсь дальше, вскидываю CAR-15 — хрясь! хрясь! хрясь! Лопасти ударили по бамбуку? ЩЕЛК! — пуля бьет в нашу вертушку — ЩЕЛК! — еще одна едва не попадает в голову пилота. На кромке леса дульная вспышка. Я тут же начинаю стрелять! — тррр! тррр! тррр! — открывает огонь бортстрелок — та-да-да-да-дам! Сосредоточившись на стрельбе, я проигнорировал резкие крены и виражи вертушки — тррр! тррр! — я выскользнул из двери, когда мы накренились на 45 градусов — О, черт! — Лес Дувр ухватил меня за снаряжение и, слава богу, удержал на борту. Та-да-да-да-дам! H-34 развернулся и пошел вверх, его лопасти хлопали, хватая воздух, уводя нас от трассеров, беспорядочно мельтешащих в нашем направлении, пока Лес затаскивал меня обратно на борт. Затем — БА-БАХ! — жуткий воздушный разрыв. Бортстрелок повалился навзничь, пораженный осколками зенитного снаряда. Затем под нами промчались "Кобры", осыпая все ракетами и огнем миниганов, и вражеские стрелки забыли о нас.

Мы с Дувром раздернули комбинезон пулеметчика и наложили ему на спину давящую повязку; с ним все будет в порядке. Во время долгого перелета обратно в Дакто было трудно не задуматься о том, что если бы северовьетнамцы выждали еще десять секунд, мы бы никогда не выбрались оттуда.

Позже, после того как мы выгрузились в Дакто, пилот "Кингби" показал нам, где пуля пробила фонарь и попала в подголовник — если бы он не наклонился, чтобы посмотреть в боковой блистер, она убила бы его.

В тот день было уже слишком поздно для еще одной попытки высадиться, поэтому мы дозаправились и полетели обратно в Контум.

Офицер S-3 дал нам день отдыха. Я затеял отработку немедленных действий, просто для подержания бодрости и сосредоточенности, а затем дал всем отдохнуть остаток дня. Тем вечером в клубе Кантри Граймс предложил: "Пластикмен, почему бы тебе просто не сказать этому тупому гребаному S-3, чтобы он отправился туда сам". Он не думал, что нам следует ставить кого-нибудь на ту цель.

"Я не могу откашивать от задания, Кантри. Просто не могу".

"Тебе страшно?"

"Да охренеть как. Становится чертовски трудно отправляться