XX век. Уроки истории. 1900-1939 - Егор Станиславович Холмогоров

Вот это, казалось бы, совершенно поразительная штука, потому что логично, что когда проводится индустриализация, то инженеры как раз-таки очень нужны. К тому же в России была очень хорошая, очень высокоразвитая инженерная школа, огромное количество инженеров в горной промышленности, которые и создали угольную индустрию Донбасса, в металлургии, строительстве и прочих отраслях. И вдруг их начали массово сажать.

Дело в том, что инженеры начинали протестовать тогда, когда всё делалось не по уму и не по технологии. Они говорили: «Это сделать невозможно, это тоже сделать невозможно – сломается». А задача состояла не в том, чтобы оно в перспективе как можно дольше не сломалось, а в том, чтобы вот здесь и сейчас выполнить план. Тем более, что надо было выполнить пятилетку в четыре года. Про этих инженеров было такое ругательное слово – «предельщик»: если инженер-железнодорожник говорит, что нельзя гнать больше такого-то количества поездов в такое-то время, потому что просто износятся рельсы и поезда начнут с них сходить, то он – предельщик. То есть, не понимает, что есть вещи, которые большевики могут добиться на голом энтузиазме. А если поезд-таки сходил с рельсов, то виноватым объявлялся этот же самый инженер – и он из предельщика превращается во вредителя.

Вот как раз по этому принципу и прошёл первый сталинский процесс – Шахтинский процесс 1928 года. Группа старых инженеров, служившая на донбасских шахтах, была обвинена в том, что они – «вредители». Одиннадцать обвиняемых были приговорены к расстрелу и в отношении пятерых из них приговор был приведён в исполнение, а остальным казнь заменили 10 годами заключения. Дальше в 1930 году произошёл процесс Промпартии. Это уже были столичные инженеры во главе с Леонидом Рамзиным, которых опять же обвиняли в том, что они якобы вредят индустриализации и вообще промышленности. Там их, по счастью, не приговорили к расстрелу и того же Рамзина даже потом выпустили, и он даже стал советским академиком. (Правда ещё до процесса, в 1929 году, был расстрелян инженер Пальчинский, который в 1917 году руководил обороной Зимнего дворца). Но, тем не менее, это был очень громкий процесс, который очень сильно напугал старую техническую интеллигенцию, которая осталась в СССР и согласилась работать с советской властью.

Дальше, в 1931 – 1932 годах, произошёл процесс т.н. «Трудовой крестьянской партии», на котором, в частности, судили двух крупнейших экономистов не только России, но и всего мира – Александра Чаянова и Николая Кондратьева. На самом деле, значительная часть мировой экономической мысли сейчас базируется, в основном, на их идеях. Но эти идеи Сталину категорически не подходили.

Чаянов говорил о том, что, вообще говоря, крестьяне не очень любят работать, что вообще, в принципе, люди не очень любят работать. Он провёл массу всевозможных исследований, которые доказали, что когда люди достигают порога самообеспечения, то они стараются не работать больше, чтоб накопить себе богатства, а наоборот, стараются работать меньше и для того, чтобы они работали больше, нужны достаточно серьёзные экономические стимулы. Но, как вы понимаете, в концепцию колхозов взгляды Чаянова, который, наоборот, защищал НЭП, который говорил, что с крестьянином нужно уметь торговаться и его экономически стимулировать, совершенно не укладывались.

Кондратьев был автором теории циклов, названных его именем. Он вывел, что, в принципе, мировая экономика развивается циклами: сначала идёт подъём, потом спад и они занимают условно 50 лет. И, строго говоря, против этого цикла не попрёшь – есть такая вещь, как мировая экономическая конъюнктура. Это как раз и была та ловушка, в которой СССР оказался в начале 1930-х годов, из-за чего был массовый голод – что нужно продавать на мировом рынке зерно, а оно стоит очень дёшево, тогда как нужно получить как можно больше денег. Это всё прекрасно объяснялось циклами Кондратьева, которая гласила о том, что сейчас вот неподходящая экономическая конъюнктура для массовой продажи зерна. Но эти его идеи полностью противоречили тому, чего хотел на этот момент от экономики добиться Сталин. Закончилось для обоих всё очень печально: на процессе Чаянов получил 5 лет лагерей, Кондратьев – 8 лет. Первый был расстрелян 3 октября 1937 года в Алма-Ате, второй – 17 сентября 1938 года на полигоне «Коммунарка» под Москвой.

Дальше начали запугивать учёных-гуманитариев – в 1929 – 1931 годах случилось т.н. Академическое дело. Посадили немалое число учёных, в частности, двух крупнейших историков: одного – специалиста по русской истории Сергея Платонова, а другого – специалиста по европейской истории Евгения Тарле. Большинство фигурантов процесса было приговорено к ссылке. Не все оттуда вернулись – Платонов умер в 1933 году в Самаре, некоторые потом, впоследствии, были расстреляны. А вот Тарле повезло больше – по счастью, его, в конечном счёте выпустили, и он в итоге стал любимым историком Сталина, написал биографию Наполеона и книгу про нашествие Наполеона на Россию в 1812 году. Он принёс довольно много пользы, потому что начал возрождать позитивное отношение к Российской Империи в советской исторической науке. Ему, правда, довольно скоро дали по рукам, но какие-то элементы этих его усилий остались.

Потом дело дошло до военных. Конечно, большевики выиграли гражданскую войну, в значительной степени, потому что с ними согласилось сотрудничать довольно большое количество царских офицеров и генералов, людей, у которых было объективное военное образование, достаточно серьёзное. Среди них были, в частности, такие крупные фигуры как Андрей Снесарев, ведущий военный теоретик, специалист по военной географии, осуществлявший подготовку захвата Российской Империей Афганистана и Индии у Британской империи, и Александр Свечин, который вообще был очень яркий военный теоретик, автор трудов «Стратегия» и «Эволюция военного искусства». Были и генералы-практики.

Того же Свечина отчаянно ненавидел тогдашний главный красный военачальник, будущий маршал Тухачевский, который «прославился» тем, что проиграл Варшавскую военную операцию, зато в другой военной операции он победил, применяя, в частности, химические снаряды – подавление Тамбовского восстания. Ему очень не нравилось всё то, что писал Свечин, ему очень не нравилось, то что Свечин говорил, что если на нас нападёт какая-нибудь Германия, то нам придётся большой кровью пехотными частями долго отбиваться на нашей же собственной территории. «Нет! – отвечал Тухачевский. – Это всё вредительство! Мы бросим массы танков и самолётов и очень быстро Германию завоюем и установим там социализм!». И, соответственно, за то, что Свечин осмелился с ним спорить, его тоже посадили. Идеи Свечина совершенно противоречили планам военного руководства. Кстати сказать, внимательным читателем работ Свечина был молодой красный командир, служивший в кавалерийских частях – Георгий Жуков.

В 1930 – 1931 году произошло