Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

К 9 часам утра 19 ноября лишь обломки турецких, плавающие по рейду, да торчавшие над водой перебитые мачты, напоминали о минувшем сражении.

Всего в результате сражения турки потеряли десять боевых судов, пароход, два транспорта; были потоплены также два торговых судна и нейтральная шхуна. По сведениям неприятеля, турок погибло в день сражения до четырех тысяч человек. В воспоминаниях Осман-паши отмечены и полторы тысячи бежавших. Кроме самого вице-адмирала в плен попали еще три капитана фрегатов и около двух сотен матросов. Больше просто не брали, так как их некуда было размещать. Прибывшие несколько дней спустя в Синоп англо-французские пароходы нашли в городе и его окрестностях еще более двух сотен тяжелораненых турок.

С нашей стороны были убиты: корпуса штурманов прапорщик Высота и 37 нижних чинов, ранены: командир корабля «Императрица Мария» капитан 2 ранга Барановский, мичманы Зубов, Костырев и Варницкий; корпуса штурманов штабс-капитан Родионов, прапорщик Плонский, морской артиллерии поручик Антипенко и 233 нижних чина. Более всего поредели команды кораблей «Императрица Мария» и «Ростислав», потери которых ранеными и убитыми составили 185 человек. На кораблях были подбиты 13 орудий и десяток станков.

«Ведомости о числе убитых и раненых в Синопском сражении» от 29 ноября 1853 года показывают, что на первый подвергшийся обстрелу корабль «Императрица Мария» приходится 16 убитых (42 %) и 59 раненых (40 %) из числа потерь эскадры. Второе место по потерям занимает «Ростислав» с 5 убитыми (12 %) и 105 ранеными (45 %); однако половина раненых появилась от разрывов собственных орудий, а другие могли явиться следствием стрельбы высоко расположенной батареи. На корабле «Великий князь Константин», вторым попавшем под огонь, насчитывалось 8 убитых (20 %) и 24 раненых (24 %); потери прочих экипажей были меньше. Если учесть, что в числе раненых насчитывалось немало легко пострадавших, оставшихся в строю, потери оказываются еще меньше. В частности, при сравнении ведомости состава моряков на эскадре 18 и 25 ноября 1853 года видна разница всего в 80 человек. Так как вряд ли за неделю, включавшую переход в Севастополь, поступили значительные пополнения, следует полагать, что число убитых, умерших от ран и определенных в госпиталь не превышало сотни.

Позднее специалисты определят, что эффект от действия бомб мог оказаться больше, если бы Нахимов перед боем не рекомендовал по возможности не наносить ущерб консульским домам. Увы, но иного выхода у командующего эскадрой просто не было. Вице-адмирал пытался сделать все возможное для сбережения города, прекрасно понимая, что это может стать поводу к конфликту с Лондоном и Парижем. В письме австрийскому консулу Нахимов писал, что искренне сожалеет о невольном разрушение города, и только необходимость подавить батареи, заставила его стрелять бомбами. В подтверждение этим словам следует вспомнить, что с «Императрицы Марии» выпустили всего лишь пять бомб. Другие командиры не были столь щепетильны, ибо в любом случае город страдал от перелетов и взрывов турецких судов. Впрочем, итог сражения был и так более чем впечатляющ!

Седьмая глава

Возвращение победителей

Когда эйфория первых победных часов прошла, флагманы и офицеры занялись делами насущными и прежде всего подсчетом повреждений и их устранением. Исправление повреждений на эскадре началось вечером 18 ноября. Фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» как и прежде наблюдали за входом в бухту, а на остальных кораблях закипела горячая работа. Не имея даже кратковременного отдыха после сражения, моряки принялись готовить корабли к переходу в Севастополь.

Утром 19 ноября корабли эскадры объехал вице-адмирал Корнилов. Он осмотрел повреждения, справился о ходе ремонтных работ, говорил с командами, поздравлял их с победой. На каждом корабле Корнилов осмотрел раненых. «После битвы, – писал он, – я осматривал раненых – и ни одного выражения ропота или уныния…»

Даже беглого осмотра кораблей для столь опытного моряка как Корнилов было понятно, что обратный переход эскадры в Севастополь в штормовом море представляет весьма сложную задачу.

«Рангоут и такелаж, – писал Корнилов, – до такой степени были изранены и порваны, что нельзя не удивляться, как на некоторых (кораблях) устояли мачты». Турки не прекращали обстрела русских кораблей даже тогда, когда для всех был ясен исход сражения: они ждали англо-французских кораблей с минуты на минуту. «Ожидание турками помощи от их западных доброжелателей… возбуждало в них желание сделать наши корабли неспособными к движению».

Наиболее разбитой турецкими ядрами оказалась, разумеется, «Императрица Мария» принявшая на себя в начале боя всю ярость вражеского огня. Флагман Нахимова только на уровне нижнего дека 53 ядра, еще 25 – на уровне опер- дека. В верхнюю палубу попало два десятка ядер, сильно разбита была и корма. Еще большими оказались повреждения рангоута и такелажа. Фок- мачта получила 17, грот-мачта 28, а бизань-мачта 10 повреждений, в основном ниже уровня марсов. Приблизительно до этого уровня распределялись и пробоины в парусах. Это говорит о том, что в начала сражения турки стреляли очень даже не плохо.

Очень сильно пострадал «Три Святителя», который к концу сражения находился в бедственном положении, и Нахимову пришлось принять срочные меры для его спасения. Ведомость отмечает 48 пробоин в обшивке, повреждения кормы, галерей, палубы и других деталей, что требовало не менее двух месяцев ремонта. Серьезные потери были и на «Ростиславе».

«Чесма» получила восемь несквозных пробоин по левому борту, из них два ниже опер-дека, одно попадание в грот-мачту и грота-рей, повреждение грот- салинга, да два попадания в крюйс-стеньгу и крюйс-брам-рей).

На «Париже» одно турецкое ядро пробило волнорез. Еще одиннадцать ядер попали в нижний дек, четыре – по оконечностям верхнего дека и четыре – выше. Еще четыре снаряда поразили корму. Серьезно повреждены были и паруса. «Париж» оказался одним из двух кораблей, который был способен дойти до Севастополя самостоятельно.

Всю ночь при свете горящих турецких судов, освещавших Синопскую бухту кровавыми отблесками пожаров, на наших кораблях шли работы. Все понимали важность и неотложность ответственного дела.

Записи в шканечных журналах кратко, буднично говорят о тех часах: «До 11 часов спускали побитый рангоут; сплеснивали и клали стопора на стоячий такелаж, закладывали сей-тали в помощь штагам и вантам; поднимали шкалы на мачты и клали на них найтовы…»

Утром 19 ноября сигналом по эскадре был сделан короткий перерыв. После отслуженного благодарственного молебна за дарованную победу и заупокойной обедни по убиенным.

Тела погибших завернуты в их же парусиновые койки и тщательно зашнурованы. Кто-то перед этим успел сунуть в руки павшим товарищам иконки. В ногах у каждого по ядру. Последний стежок парусной иголкой делается усопшему