Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Варшавы до Иркутска многими театрами. Пьеса имела потрясающий успех. В конце ее публика вставала с кресел и кричала «ура»! Говорят, что балтийские моряки в театрах столицы, смотря на сцене подвиги своих товарищей, плакали от волнения.

Победителей при Синопе наградами не обошли, целый дождь орденов и чинов пролился на офицеров и матросов Нахимова. Император Николай был горд своим флотом, в точности исполнившем его волю и показавшим в очередной раз всему миру, что с Россией шутки плохи. Победу широко отмечали по всей России. В Севастополь шли бесчисленные приветствия поздравления.

Адъютант Меншикова подполковник Сколков доставил в Гатчину, где тогда пребывал Николай Первый, послание князя: «Повеление вашего императорского величества исполнено Черноморским флотом самым блистательным образом. Первая турецкая эскадра, которая решилась выйти на бой, 18 ноября истреблена вице-адмиралом Нахимовым. Командовавший оною турецкий адмирал Осман-паша, раненный, взят в плен и привезен в Севастополь…»

Архиепископ Иннокентий

Николай, читая донесение, едва не прослезился:

– Молодцы мои черноморцы! Я знал, что школа Михаила Петровича не пропадет даром!

– Ты, Сколков прими за добрую весть от меня полковничьи эполеты. Надеюсь, что еще не раз порадуешь меня подобными новостями!

– Буду стараться, ваше величество! – щелкнул каблуками сияющий Сколков. Император, тем временем, сел за стол и размашисто набросал на бумаге ответное письмо Меншикову, в котором просил его передать черноморцам, что он благодарит их за подвиги, «совершенные для славы и для чести русского флота».

– Адмиралу Нахимову будет от меня особый рескрипт! – объявил Николай Первый.

В особом рескрипте значилось: «Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись русского флота новою победой, которая навсегда останется памятною в морской истории. Статут военного ордена св. Великомученика и Победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг. Исполняя с истинной радостью постановление статута, жалуем вас кавалером св. Георгия второй степени Большого Креста, пребывая к Вам императорскою милостию нашей благосклонным. Николай».

Вице-адмирал Корнилов восторженно воспринял победу и писал 22 ноября жене: «Имею времени только тебе сказать, что 18 ноября произошло сражение в Синопе. Нахимов со своей эскадрою уничтожил турецкую, и взял пашу в плен. Синоп город теперь развалина, ибо дело происходило под его стенами, и турки с судами бросались на берег и зажгли их. Битва славная, выше Чесмы и Наварина, и обошлась не особенно дорого: 37 убитых и 230 раненых. Офицеры все живы и здоровы, ранены только один мичман и два штурманских офицера и штурман убит. Я с отрядом пароходов пришел вначале и потому был свидетелем великого подвига Черноморского флота. Ура, Нахимов! М.П. Лазарев радуется своему ученику!..»

Спустя два дня он не менее восторженно писал старшему брату Александру: «…Нахимов 18 ноября задал нам собственное Наваринское сражение. Цвет турецких фрегатов и корветов (7 фрегатов и 3 корвета) и еще пароход на Синопском рейде сожжены дотла. Батареи в числе 4 срыты под корешок. Город, к большому сожалению, сожжен, и за все это мы – за повреждениями в мачтах и реях. Мне удалось поспеть к битве с эскадрой пароходов и выбуксировать героев наших, так что теперь, несмотря на шторм, они все здесь и готовятся на новые подвиги. Было и пароходное дело, но, по несчастию, «Владимир» поврежден в машине и потом я сидел на другом, с которого не мог догнать турку. Тот шел 10 узлов, а мы 8. На эскадре убит один офицер, и то штурманский, и ранен один мичман, но между нижними чинами до 40 убитых и 230 ранено, из последних много трудных…»

Командующий отрядом судов у кавказских берегов контр-адмирал Вукотич в связи с Синопской победой писал Нахимову: «С сердечным удовольствием имею честь поздравить Ваше превосходительство с блистательным истреблением неприятельской синопской эскадры – великой грозы всего Кавказа… Быстрое и решительное истребление турецкой эскадры Вами спасло Кавказ, в особенности Сухум, Поти и Редут-кале; покорением последнего досталась бы в добычу туркам Гурия, Имеретия и Мингрелия».

В конце ноября 1853 года, в бескрайних степях Ставрополья встретились два фельдъегеря. Первый, посланец Меншикова, спешил на Кавказ, чтобы сообщить наместнику и армии радостную весть о Синопской победе, второй торопился в Севастополь с известиями о разгроме турецкой армии под Баш- Кадыкляром. Встретились фельдъегеря, обменялись новостями, расцеловались, подняли по чарке за русское оружие.

– Давай почаще так встречаться! – сказали друг другу, и помчались, каждый в свою сторону с радостной вестью.

Лейтенант князь Ухтомский привез из Петербурга приказ о награждении участников сражения. Самого Нахимова удостоили за Синоп ордена Святого Георгия II-й степени – награда достойная. Но вице-адмирала орден особо не радовал. Нахимов переживал, что одержанная им победа явится поводом к всеевропейской войне и он станет ее невольным виновником. Вскоре после Синопского сражения в разговоре с лейтенантом Ухтомским, не участвовавшим в бою при Синопе, Нахимов увлеченно рассказывал о действиях моряков, но добавил в конце изменившимся голосом, что «…эта победа подвинет против нас войну, ибо англичане увидят, что мы им действительно опасны на море, и поверьте, они употребят все усилия, чтобы уничтожить Черноморский флот».

В сентябре 1854 года, когда огромная союзная англо-французская армия высадилась в Крыму, чтобы уничтожить флот и Севастополь, Нахимов, по- прежнему, считал себя виноватым во всех обрушившихся на Россию бедах. Уже знакомый нам лейтенант Ухтомский впоследствии вспоминал, как при обходе вице-адмирал вступил в разговор с раненым матросом, терпеливо ожидавшим, пока ему отрежут ногу. «Ваше превосходительство, – сказал матрос, – а ведь это они нам за Синоп отплачивают!» «Правда, братец, за Синоп», – ответил Нахимов «Ну, уж и задал же я им Синоп!» – сказал матрос, сжимая кулак. Адмирал только вздохнул». Чувство невольной вины не покинет Нахимова до конца его жизни.

Есть мнение, что Меншиков после Синопа, якобы, отказался представить Нахимова к адмиральскому чину, т. к. был зол, что победа явится поводом к большой войне. Так ли это или нет, мне неизвестно. Но дав Нахимову чин полного адмирала, его после этого следовало ставить во главе всего Черноморского флота, то есть в обход Корнилова, а этого, как известно, в планах Николая Первого не было. Так что перед нами, скорее всего, еще одна из легенд о зловредном князе Меншикове.

14 декабря к Нахимову прибыл флигель-адъютант императора полковник Сколков с письмом от Николая и повелением сказать, что царь жалеет, что еще не был лично знаком с моряком, но надеется познакомиться ближе. Это обрадовало Нахимова. Корнилову же Николай Первый поручил передать, чтобы тот больше лично не ходил на пароходах в бой, ибо нужен для