Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Однако, как это часто бывает, море и погода внесли свои коррективы. За Синопским мысом эскадра встретила сильную зыбь, и пароходы принуждены были отказаться от буксира. Ночью ветер еще более усилился, и поврежденные корабли были вынуждены следовать отправились к Севастополю, кто как может.

Разумеется, не обошлось без нервотрепки. Едва «Императрица Мария» вышла в открытое море, едва ее хорошо качнуло, как разбитый корпус сразу же дал серьезную течь. Даже поставив дополнительные каттенс-помпы, едва успевали откачиваться. Пришлось «Марию» снова заводить в бухту, клепать трюма и вбивать в пробоины новые заглушки. На все это надо было время. Чтобы не задерживать остальные корабли, Нахимов с Корниловым решили оставить при «Марии» отряд судов: пароход «Крым» в качестве буксира, и фрегаты «Кагул» и «Кулевчи» для охраны. Командиром этого импровизированного отряда определили контр-адмирала Панфилова, который тут же перебрался на «Марию».

На выходе из Синопа над «Тремя Святителями» неожиданно взвился сигнал «Не могу идти». С «Константина» последовал ответ Нахимова «Возвратиться в Синоп». После этого Кутров собрал команду и попросил сделать все, чтобы не подвести Нахимова. Матросы обещали не подвести. «Три Святителя» в Синоп так и не повернул, а продолжил движение вместе со всеми.

21 ноября вице-адмирал Корнилов оставил эскадру и на пароходе «Громоносец» пошел в Севастополь, чтобы сообщить о последних событиях, приготовить резервную эскадру на случай появления в море англофранцузской эскадры. В тот же день он прибыл в Севастополь. Тем временем корабли нахимовской эскадры, преодолевая волнение и сильные порывы штормового ветра, медленно шли к Севастополю

Что касается Нахимова, то мысли об оставленной позади «Марии» не покидали его все время перехода. «Императрица Мария» шла с грот-брам- стеньгой вместо грот-стеньги, с грот-марса реем вместо грота-рея. Перебитые ванты и штаги заменяли более тонкими снастями. Все было сделано временно, наскоро, а потому очень ненадежно.

Особенно томительной для командующего эскадрой была ночь. А вдруг посреди моря, попав в болтанку «Мария» снова потечет, что тогда? Уже какой раз клял себя Нахимов, что перенес флаг со своего старого флагмана. А вдруг Панфилов не справится с ситуацией. Не дай Бог потерять «Марию»! Нахимов отгонял от себя дурные мысли, но они приходили снова и снова.

Утром 22 ноября ветер, наконец-то, несколько стих. Пароходы вновь взяли корабли на буксир.

Успокоился он только тогда, когда тем же утром 22 ноября ему доложили с вахты, что в четырех милях к весту замечены суда, идущие тем же курсом. Не утерпев, Нахимов поднялся на шканцы, вооружившись трубой. Да это была его «Мария» в окружении парохода и фрегатов.

– Ну, вот и ладненько! Ну, вот и ладненько! – обрадовано повторял вицеадмирал.

Сейчас он был по-настоящему счастлив.

– Поднять мой сигнал: «Вице-адмирал Нахимов благодарит контр-адмирала Панфилова…»

Отряд Панфилова шел так хорошо, что, обогнав главные силы, вскоре скрылся за горизонтом. Ближе к обеду показалась «Одесса», которую заботливый Корнилов уже выслал навстречу кораблям из Севастополя. А вдалеке проступали очертания Крыма. Уточняя свое местоположение, штурмана уже брали пеленги на горные вершины.

После полудня три головных корабля благополучно вошли в Севастополь, а к ночи прибыли и остальные.

Корнилов уже оповестил флот о скором прибытии победителей. Флот встречал эскадру Нахимова со всей торжественностью. На рейде в строгом порядке выстроились линейные корабли «Храбрый», «Святослав», «Гавриил», фрегаты, корветы, бриги.

Привезенное Корниловым известие о полной победе над турками при Синопе в несколько часов облетело город. С раннего утра 22 ноября на берегах Северной бухты собрался весь тогдашний Севастополь. И если благородная публика ожидала появление эскадры с высоты Мичманского бульвара, то простой люд облепил скалы мыса Хрустальный. Наконец, незадолго до полудня по собравшимся пронеслось:

– Плывут! Плывут! Вон с маяка сигналят! Сейчас появятся!

Наконец, вдалеке, в облаке парусов, показался и первый линейный корабль.

– Никак «Маша» передовой! Иш, как ей бедняге досталось! – качали головами старики ветераны Анапы и Варны. – Да что-то флага Павла Степаныча не видать! Не случилось кабы чего!

«Марийка»! «Марийка»! – кричали матроски, прижимая к груди мальцов, и вытирая концами платков, льющиеся слезы.

– Твой, то Анюта на «Марийке»! Жив ли? Ты лучше гляди, может, увидишь!

– Да разве отсель увидать!

– А нашего Парижу что-то пока вообще нету. Не случилось бы чего! Ой, бабоньки!

– Цыть вы, бабье племя, чего голосить-то раньше времени! – прикрикнули на матросок старики-ветераны. – Море ночное бурное, потому и плывут, кто как может. Приплывет твой Париж, и не сумлевайся!

«Мария» входила в бухту со всею торжественность. Впереди «Крым». Немного сзади, ее верные рынды «Кагул» и «Кулевчи». Панфилов, как и положено в торжественных случаях, послал матросов по реям и салютовал крепости орудиями верхнего дека. Торжественный вход «Императрицы Марии» в Севастопольскую бухту навсегда запечатлел для потомков на своем полотне великий Айвазовский. И сегодня, глядя на эту величественную картину, невольно охватывает чувство гордости за подвиг наших предков. Они одолели грозного врага, они вернулись с победой. Они еще ничего не знают, о том, что ждет их всех в скором будущем…

Для встречи эскадры, празднично расцвечены были флагами все стоявшие на рейде корабли и суда. По реям были расставлены матросы в чистом платье, как знак высшего почета виновникам победы. На берегу и в бесчисленных яликах, пестрели букеты георгин и хризантем – это жены и дети первыми желали поздравить мужей и отцов. Берега бухты были усеяны толпой, кричавшей «ура».

«Утром нас уведомляют, – писал один из севастопольцев, – что эскадра наша видна, держащая на Севастополь. Все население при этом известии устремляется к пристани, садится на шлюпки или располагается у берега. Все пароходы высылаются для буксировки, и вскоре эскадра входит на рейд с Нахимовым во главе. Корабли носят еще свежие следы выдержанного боя, у некоторых недостает стенег, у других рей, и на всех виднелись ядерные пробоины, которые не успели заделать. В это время народ на берегу кричит «ура» и кидает вверх шапки, команды со всех стоявших на рейде судов взбегают на ванты и реи и оглашают воздух криками, на которые отвечают восторженно команды с победоносной эскадры. Как только эскадра стала на якорь, она тотчас окружена массой шлюпок с офицерами и женщинами, торопящимися приветствовать и поздравить отцов, мужей, братьев и сыновей».

– Я подчеркиваю исключительную трудность и сложность перехода от Синопа в Севастополь! – говорил в те дни Корнилов. – Черноморцы одержали свою вторую и труднейшую из побед!

А на шканцах вернувшихся из Синопа кораблей уже зачитывали приказ Нахимова: «Истребление турецкого флота в Синопе не может не оставить славной страницы в истории Черноморского флота. Изъявляю душевную