"Санта-Барбара". Компиляция. Книги 1-12 - Генри Крейн

— О, черт возьми, — простонал Перл, вставая с дивана, — друг мой, Оуэн, мы же столько времени провели с тобой в одной палате, ты знаешь меня, наверное, лучше, чем кто‑нибудь другой в этой стране. Я тебе даже рассказы свои читал. Неужели ты стал сомневаться в правильности совершенного нами поступка?

Прихрамывая, он подошел к Муру и ободрительно хлопнул его по плечу:

— Если сомневаешься, то лучше решай сразу.

Мур со страхом взглянул на собеседника:

— Что… Что ты и имеешь в виду? — заикаясь, спросил он. — Что я должен решить?

Перл доверительно посмотрел ему в глаза:

— Я хочу сказать, что никто не держит тебя здесь. Ты в любой момент можешь вернуться в клинику.

Мур с неожиданной для Перла и Келли решительностью тряхнул головой:

— Нет–нет, ни за что на свете! Я не хочу возвращаться в больницу доктора Роулингса. Он обязательно посадит меня в изолятор или, может быть, даже применит электрошоковую терапию. Я этого очень боюсь. Если даже он не станет наказывать меня, я все равно не хочу туда возвращаться.

Перл улыбнулся:

— Что, тебе понравилось на свободе?

Мур стал энергично кивать головой:

— Да–да, конечно! Свобода — это великолепно. Помнишь тот день, когда ты организовал для нас торжественный ужин в этом устричном ресторане? Это было чудесно, это было незабываемо. Я многим тебе обязан. Я благодарю тебя.

Келли тоже радостно улыбнулась:

— Да, я тоже помню этот день. Ты не представляешь, Перл, как тогда было здорово. Я помню рассказы, которые ты мне читал. Это было великолепно. Послушай, а с тех пор ты больше ничего не написал?

Перл развел руками:

— Для этого у меня уже почти не было времени. Если помнишь, Роулингс лишь на несколько дней выпустил меня из изолятора. К сожалению, все, что я успел насочинять за те дни, осталось в клинике где‑то под матрацем моей постели.

Келли с сожалением покачала головой:

— Они там пропадут.

Перл беспечно пожал плечами:

— Ну, и что? По–моему, они получились не слишком удачными. Будем считать, что это были всего лишь предварительные опыты.

Келли снова покачала головой:

— Очень жаль. Твои рассказы так успокаивали меня. Я готова была бы слушать их целыми часами.

Перл мягко улыбнулся:

— Знаешь, я могу тебя обрадовать. В прошлый раз ведь я прочитал тебе не все, что захватил тогда с собой.

Она оживилась:

— Да, я это помню, ты говорил.

— Ну, так вот, — подхватил он, — эти рассказы у меня здесь. Я могу прочесть вам один из них.

Келли обрадованно захлопала в ладоши:

— Прекрасно! Великолепно! Оуэн, а ты слышал, какие рассказы пишет Перл?

Мур растерянно пожал плечами:

— Так, кое‑что, совсем мало. Келли подскочила к нему:

— Ты обязательно должен послушать. У Перла настоящий литературный талант. Сначала я не понимала, откуда у него такие способности, но теперь мне все стало ясно.

Она показала на полки с книгами:

— После общения с такой литературой невозможно остаться равнодушным к перу, — закончила Келли. — Садись же поскорее, Оуэн, давай послушаем.

Мур уселся в стоявшее здесь же кресло, а Келли устроилась прямо на полу, обхватив руками колени. Перл покопался на одной из полок и вытащил оттуда сложенные вчетверо листки бумаги:

— Так, — он задумчиво почесал лоб, — что бы это вам прочитать? Ага, вот, нашел. Совсем небольшой рассказ, я назвал его «Неведомая цель». Слушайте.

Он поудобнее пристроил на диване больную ногу и стал с выражением читать:

«Запущенная наземной строевой командой стальная ракета мгновенно исчезла из виду. Лишь темные хлопья дыма на фоне синего неба отмечали крутую траекторию ее взлета. Снаряд прорезал воздух, направляясь к неведомой цели.

Ему предстояло преодолеть безмерные дали и попасть в некую точку земного шара. Возможно, цель — пустынная степь или остров посреди океана, возможно — большой город, жители которого еще ничего не знают о чудовищной силе мчащегося к ним метеора.

Похожий на серебряную рыбу, я летел через пространство эфира намного выше той сферы, где рождаются окутывающие землю облака. Непостижимо глубоко подо мной проносились необъятные земные просторы. Стальная ракета, в которую я был заключен, мчала меня сквозь время.

Секунды застыли. Более того, время остановилось. Оно остановилось, меж тем как я сам мгновенно превратился в будущее, которое станет настоящим, едва лишь снаряд коснется земли.

Я был пленником полета, пленником стремительно надвигавшегося свершения. Если я — создание божье, то неотвратимый, как смерть, удар, навстречу которому я лечу, будет означать мою гибель, суд над самим собой в очистительном пламени, издавна знакомом мудрецам и поэтам.

Если же я стал теперь сосудом дьявольским, тогда зло, приготовленное современными учеными–отравителями, разольется, как из ящика Пандоры, по свету, уничтожая все на своем пути.

Исход казался неопределенным; но, судя по всему, моему личному «я» угрожало превратиться в нечто сверх личное.

Отчетливое ощущение непрестанного подъема еще владело мной. Но вскоре я почувствовал, что кривая взлета миновала свою высшую точку, и вместо того, чтобы уйти в звездные миры, к солнцам космоса, стальной корпус ракеты, словно обретя собственную волю, резко наклонился и устремился вниз, к нашей планете.

Я чувствовал, что падаю. Уже начал смутно угадываться покров земного тела, уже можно было различить контуры морей и материков. Стали заметны небольшие выпуклости, прямо на глазах выраставшие в горные хребты. По яркому сверканию распознавались ледники с их нетронутым одиночеством.

Опускаясь все ниже, я видел проступающие артерии рек, голубые сгустки озер; видел паутину дорог, покрывающую поверхность земли; видел пятна темных лесов, светлых полян, пестрых нив и разбросанных кучками городов.

Я испытывал ощущение, что крутизна падения уменьшается и переходит в плавное скольжение. Я различал заботливо огороженные участки свидетельство трудов земных. Мне казалось, я могу разглядеть селения, виноградники, фруктовые сады, возделанные поля.

Ибо человек всегда стремится к деятельному существованию, он живет среди упорядоченной им природы.

Подо мною проносились населенные районы, уже отчетливо разделявшиеся улицами на жилые кварталы; мосты и башни вырисовывались на фоне ландшафта; поезда, которые я обгонял, отбрасывали медленно ползущую тень.

Я не знал, над какой страной нахожусь, не в состоянии был даже определить часть света. Я знал одно: это кусок земли, куда меня метнули с неудержимой силой. Около секунды подо мной был силуэт большого города.

Снизившись почти до бреющего полета, я видел сотни тысяч человеческих существ, как бы