Ефим Славский. Атомный главком - Андрей Евгеньевич Самохин

При этом дисциплина в боевых условиях и в подготовке к ним у батьки была строжайшая. За пререкания или неопрятный вид он мог и по скуле двинуть. А грабежей, именуемых «реквизициями», и пьянок между боями в его бригаде было не больше, чем у остальных дыбенковцев. Особенно – у атамана Григорьева, чьи архаровцы отличались дикими еврейскими погромами и насилием над местными жителями.

В бригаде ходил, обрастая фантастическим деталями, рассказ, как Дыбенко хотел арестовать Махно, а тот, почуяв это, перестал приезжать в штаб дивизии, перейдя на телеграфное общение с комдивом, называя его не иначе как «проклятый матрос».

У самого Дыбенко тем временем нарастал конфликт с комфронта Антоновым-Овсеенко, пытавшимся бороться с авантюризмом и самовольством революционного матроса. Но все эти конфликты до поры до времени уходили в тень за победными боями.

Махновские командиры.

[Из открытых источников]

В начале марта 1919 года началось наступление 1‐й Заднепровской советской дивизии в Приазовье. Одной из ярких побед стало взятие Мариуполя. В этих боях участвовал и полк, где служил Славский. То, что он видел тогда своими глазами, легко представить, читая яркое описание одного из решающих боев в документе под названием: «Представление к награждению командира 8‐го полка В.В. Куриленко, подписанное командиром 1‐й Заднепровской дивизии П.Е. Дыбенко, за бои по взятию Мариуполя [9] апреля 1919 г.»:

«Начался ожесточенный уличный бой. Повалил сильный снег, вследствие чего связь между частями нарушилась. Уличный бой, начавшийся в 12 часов и сопровождавшийся стрельбой по нашим войскам из окон домов, с крыш и проч., длился до 17 часов. Здесь мы понесли значительные потери: 16 человек убитыми, 184 ранеными. (…) К 17 часам противник был выбит из города и сконцентрировал свои силы в порту. Его преследовали на протяжении 3 верст. Наши части ворвались в порт, где по ним был открыт артиллерийский огонь с французских судов и из белогвардейской полевой артиллерии, расположившейся в порту. (…) Всего же против нас действовало около 40 орудий, преимущественно крупного калибра. Части окружили порт и окопались. К 19 часам артиллерийский огонь прекратился. Ночью противник пытался несколько раз переходить в контрнаступление, но был отбит с большими для него потерями. Поздно ночью были получены сведения, что противник погрузился на транспорты и ушел в море»…

Мариуполь. Торговая улица.

С открытки начала XX в.

Завершается описание этого боя ходатайством о награждениях. Читаем в приказе:

«За сверхдоблестное поведение в боях ходатайствую о награждении 8‐го и 9‐го полков Красными Знаменами. Командиру 9‐го полка тов. Тахтамышеву прошу объявить благодарность в приказе по армии, а командира 8‐го полка тов. Куриленко за целый ряд боев при взятии ст. Пологи, Царево-Константиновки, Верхнего Токмака, Бердянска, Волновахи и Мариуполя, всегда присутствовавшего в наступающих цепях и личным мужеством, и доблестью подававшего пример младшим товарищам, прошу наградить орденом Красного Знамени» [11].

Названный в «представлении» командиром 9‐го полка (где служил Ефим Славский) Владимир Феофанович Тахтамышев был малороссийским греком – ранее командиром одного из махновских отрядов. Поэтому сам полк часто именовали «греческим». В бригаде батьки он, кстати, стал единственным командиром, который не избирался, а был назначен командованием. Примечательно, что в конце 1919 года остаток полка Тахтамышева влился в 14‐ю армию Южфонта, разорвав отношения с махновцами, вступившими к тому времени в конфликт с большевиками.

Но тогда – весной девятнадцатого – комбриг Нестор Махно, за взятие Мариуполя награжденный орденом Красного Знамени за № 4 (позже это награждение «зачистили», приписав задним числом орден с этим номером латышскому стрелку Яну Фабрициусу), был настоящим «красным героем». А Ефим Славский стал бойцом геройского Краснознамённого полка.

О состоянии его полка и вообще войск его дивизии можно судить по «Докладу временного исполняющего обязанности политкома 1‐й Заднепровской дивизии о состоянии политической работы в частях и среди населения 2 апреля 1919 г.»:

«Все повстанческие войска сильно утомлены, просят отдыха. Большинство из войсковых частей состоят из повстанцев, среди которых много беспартийных, а также анархистов и эсеров. В 9‐м полку не хватает вооружения и обмундирования» [15].

До сих пор удивляет, как полураздетые и плохо вооруженные, пестрые в политическом отношении красноармейцы умудрялись бить более подготовленного и опытного в воинском деле противника! Одним из этих пассионариев был наш герой.

Воинская удача – дама капризная. И вскоре она изменила красным. Дыбенко, самовольно занявший Крым и образовавший там Крымскую советскую социалистическую республику (КССР), был в июне выбит с полуострова деникинцами, А еще ранее – в мае 1919‐го – началось наступление Вооруженных сил Юга России (ВСЮР) от Каспия до Азовского моря. Особенно ощутимые удары они нанесли на харьковском и царицынском направлениях. Дела у большевиков на Украине и в Донбассе быстро ухудшались: фронты шатались, население бурлило.

Бригаду Махно к тому времени приказом комфронта изъяли из дивизии Дыбенко и перевели на Южный фронт в состав 2‐й армии, где она стала «Дивизией батьки Махно».

Ефим Славский воевал весной и летом в составе своего 9‐го полка у Волновахи и Мариуполя, оказавшись очевидцем не только славных побед Красной армии, но и ее позора, разброда и шатания. Так, 26 мая командарм 13‐й армии, защищавшей Донбасс, донес в Центр о том, что бегство армии остановить невозможно: «Солдаты митингуют, арестовывают своих командиров, бегут с позиций целыми батальонами». Та же 9‐я дивизия этой армии бросила фронт и под лозунгом «Бей жидов и коммунистов!» разгромила город Бахмут. А по пятам уже шли белые…

Белое наступление развивалось, опираясь отчасти на поменявшиеся настроения крестьянства, обозленного жесткой продразверсткой. «Крестьянские атаманы», влившиеся в Красную армию, не могли не откликаться на эти настроения: их бойцы были в основном те же крестьяне. Союз с большевиками затрещал по швам.

Первой «рванула» бригада атамана Григорьева, поднявшая мятеж с убийствами комиссаров-коммунистов. Захватив несколько городов, григорьевцы устроили там масштабные погромы. Не спас положение и председатель Реввоенсовета Троцкий. Прибыв из Москвы на своем знаменитом бронепоезде, он упразднил все старое фронтовое командование, издал приказ о расстреле красноармейцев-«паникеров», что не укрепило фронт. При этом он окончательно оттолкнул Махно и его бойцов, устроив им травлю вопреки протестам Антонова-Овсеенко и командующего 2‐й Украинской армией Анатолия Скачко.

Славский, конечно, не знал о телеграмме штаба Махно командованию фронта: «Отсутствие налаженной и срочной доставки патронов заставило оставить многие позиции и приостановить наступление. Кроме того, части совершенно не имеют патронов и, продвинувшись вперед, находятся в угрожающем положении на случай серьезных контрнаступлений противника. Мы свой долг исполнили, но высшие органы задерживают питание армии патронами» [28. С. 81]. Никто не посвящал рядового в отчаянную переписку батьки с командованием, в которой тот предлагал оставить пост комдива ради общего революционного дела. Тем более не