Всегда на посту - Иван Данилович Бондаренко

— Если бы он жил в этом же селе, то велосипед только мешал бы ему — большая опасность, что тебя увидят, труднее спрятаться от встречного.

Коваля поддержал проводник собаки.

— Безусловно, преступник воспользовался велосипедом, потому что иначе бы...

—...Альт никогда бы не потерял след, — закончил кто-то за него, и все дружно рассмеялись. Эти проводники всегда влюблены в своих воспитанников.

Рыбаков не мешал своим помощникам развивать рассуждения и догадки, сопоставлять факты, делать выводы. Внимательно выслушав всех, наконец заговорил и сам.

Согласился с экспертом Яровым, упрекнул старшего лейтенанта Коваля за недостаточно глубокий анализ. Предположения относительно трёх деревень заслуживают внимания, но почему старший лейтенант не сделал даже попытки точнее определить, в каком направлении поехал неизвестный после того, как сел на велосипед? А такая возможность есть, нужно только внимательнее проанализировать показания родственников сторожа, Марии Слюсар и врача.

— Мне кажется, что события разворачивались так, — продолжал Рыбаков. — Рабочий день закончился в правлении поздно. Председатель колхоза ушёл домой последним в 11 вечера. Сторож остался один. Он всегда дежурит в кабинете председателя. Но в тот день платили аванс, и Мария Слюсар сказала ему, что у неё в сейфе большая сумма денег, не розданных на трудодни, и просила посидеть в бухгалтерии. Сторож её просьбу не выполнил, но оставил на всякий случай открытыми двери бухгалтерии и кабинета председателя. Затем он, очевидно, заснул, потому что иначе преступник не смог бы незаметно пробраться в помещение.

Итак, обратите внимание на время: председатель ушёл из правления в 11 часов, пока сторож заснул, прошло не менее ещё 30 минут. А об ограблении стало известно в полпервого ночи. Получается, преступление совершено где-то между половиной двенадцатого и половиной первого. Врач сообщил, что с момента ранения сторожа до момента, когда он попал в больницу, прошло не более 40 минут. Итак, преступник, убегая в Снегирёвку, обязательно встретился бы с родственниками Петренко.

Так куда же он поехал? В Вербовое? Вряд ли. Дорога туда плохая. Там даже не дорога, а тропа, которая извивается через выемки, посадки. Туда лучше идти пешком. На мой взгляд, наиболее вероятное направление побега — на Княжье. При этом я не отвергаю предположение, что преступник местный, — закончил он.

Итак, какой из версий отдать предпочтение?

Думали ещё и ещё. Большую помощь оказал оставленный преступником ключ. Он был изготовлен по отпечатку, сделать который мог только человек, часто бывавший здесь. Коваль даже назвал двух человек, которых, по его мнению, нужно немедленно допросить: бухгалтера колхоза Охримчука и Николая Ганжуру.

Рыбаков не возражал против допроса, но предложил отложить его до следующего дня. Надо сначала ещё раз проанализировать собранные сведения и составить план расследования. Майор никогда не нарушал правила — сначала продумай ход, составь план, а потом уже начинай действовать.

На следующее утро майор начал свой рабочий день с допроса Ганжуры. В распахнутое окно залетал тёплый ветерок, раскачивал лёгкие занавески и, пошелестев на столе бумагами, замирал среди них, словно хотел проникнуть в тайну записей Рыбакова.

Вести допрос было нетрудно. Николай Ганжура держался спокойно. Подробно, не торопясь, рассказывал, когда именно ему заказали изготовить ключи, где подбирал заготовки. Оказалось, что Николай сделал три ключа, а не два, как говорила Мария.

Рыбаков попрощался с Ганжурой, а сам задумался. Новые ключи от сейфа Ганжура передал непосредственно кассирше. Это подтвердили они оба, а вот в показаниях о количестве изготовленных ключей — расхождение. Проверить, кто из них говорит неправду, невозможно, потому что в момент передачи ключей никого рядом не было. Предположим, что Ганжура. Тогда зачем он это делает? Хочет, чтобы подозрение пало на Марию? Вполне обоснованное предположение. Может случиться, что и ключ, найденный на месте преступления, тоже делал Ганжура, только намеренно изготовил его в такой непрофессиональной манере, чтобы запутать следствие. Но, может, неправду говорит Мария Слюсар? Конечно, само преступление совершила не она. Такая версия отпадает сама собой. Однако она же могла передать кому-то ключ?

И снова Рыбаков вызвал на допрос Николая Ганжуру. Расчёт был прост. Если Ганжура хочет навести подозрение на Марию, он опознает третий ключ. Тогда экспертиза легко установит, действительно ли все три ключа сделал Ганжура, потому что на предыдущем допросе он говорил, что все ключи изготавливал из одинаковых заготовок. Ещё до прихода Николая майор разложил на столе три ключа. Раскладывал долго. Перебрал несколько комбинаций: хотел, чтобы ключ, забытый преступником, не бросался в глаза. Но из этого ничего не вышло. Слишком примитивной, грубой была подделка.

— Вы изготавливали? — спросил он Ганжуру, когда тот появился по вызову.

Николай отрицательно покачал головой, затем отодвинул в сторону два принесённых Марией ключа и сказал:

— Вот мои, — затем, указывая на третий, добавил: — Разве это работа? Третьего моего ключа здесь нет.

Обсудили результаты допроса в группе. Рыбаков считал, что не верить Ганжуре нет оснований. Действительно, если бы он хотел запутать следствие, ему выгодно было бы «опознать» третий ключ. А он этого не сделал. Отпала также и версия о том, что кто-то скопировал ключ во время выполнения Ганжурой заказа. Мастер уверял, что никому не показывал ключей. Делал их вечером после работы дома, потому что хорошо понимал, какая ответственность ложится на него, человека, знающего систему замка и ключа от сейфа. Да и если бы Ганжура всё-таки пошёл на преступление и подделал ключ, то, каким бы неуклюжим внешне ни был этот четвёртый ключ, он, безусловно, не застрял бы в замке.

Напросился вывод, что к ограблению кассы причастна кассирша. Значит, необходимо как можно тщательнее проверить круг её знакомых, собрать больше сведений о её личной жизни. Сотрудникам милиции было уже известно, что у неё не совсем счастливо сложилась семейная жизнь и она одно время намеревалась уехать из деревни, уже и расчёт взяла и вещи сложила, но в последний момент почему-то передумала и осталась.

Коваль предложил без промедления провести обыск в доме Марии. Был уверен, что она так или иначе имеет какое-то отношение к преступлению. Но Рыбаков, как руководитель группы, категорически отказался от этого. Вызвал Марию Слюсар для беседы ещё раз.

Но она пришла, вернее прибежала, в правление на полтора часа раньше назначенного времени. И хотя Рыбаков, который был занят другим, попросил её прийти позже, она настаивала на приёме. Это было интересно.

Кассирша сначала хотела что-то объяснить, несколько раз сбилась, потом дрожащими от волнения руками открыла сумочку и положила на