Всегда на посту - Иван Данилович Бондаренко

— Вот он, упал за сундук. Измучилась, пока нашла.

Рыбаков не знал, что и думать. Неужели преступник успел, несмотря на установленный за Марией надзор, передать ей ключ? Тогда это очень удачный ход. Или она действительно потеряла, а потом снова нашла ключ? Тогда это крайне безответственное отношение к служебным обязанностям.

Рыбаков вызвал на беседу бухгалтера Охримчука. Такое решение не было случайным. Бухгалтер, как и большинство людей его профессии, очевидно, имеет хорошую память. Не подскажет ли он, кто чаще всего бывает в бухгалтерии, а, значит, при удобном случае мог снять отпечаток? Но произошло неожиданное. Бухгалтер на вызов не явился. Сначала майор подумал, что Охримчук просто опаздывает, но прошло полчаса, час, а бухгалтера всё не было.

Рыбаков срочно снял с задания нескольких своих сотрудников. Бухгалтер должен быть найден! Через полчаса в кабинет зашел Коваль с председателем колхоза, который рассказал, что Охримчук ещё утром просил разрешения поехать на двое суток в город. Мол, друг заболел. Председатель обещал дать ему ответ после обеда. Но бухгалтер больше к нему не подходил.

Рыбаков вспомнил всё, что ему было известно об Охримчуке. Председатель утверждал, что другого такого работника трудно было бы найти. Когда необходимо, задерживается в правлении хоть и до ночи. Человек бухгалтер аккуратный. Правда, немного сухой, даже с друзьями не очень откровенный. Мало кто в деревне может похвастаться, что Охримчук приглашал его в гости.

Через некоторое время стало известно, что бухгалтер уехал в город. Его видели, когда он садился в попутную машину.

То, что всегда такой пунктуальный в выполнении своих служебных обязанностей Охримчук оставил без разрешения работу, было странно. Неужели он причастен к преступлению?

— Я предлагаю поговорить с его женой, — сказал Рыбакову старший лейтенант. — Она, безусловно, знает, куда уехал её муж.

Это было логично. Они втроём, Рыбаков, Коваль и председатель колхоза, вышли из правления. Немного постояли у калитки, закурили. Затем председатель, сославшись на дела, поспешил к какой-то бригаде, а Константин Фёдорович всё ещё стоял, подставив лицо с прищуренными глазами под тёплые солнечные лучи.

— Пошли, — наконец с сожалением произнес он, обращаясь к Ковалю, который всем своим видом выражал нетерпение.

Они двинулись вдоль улицы. Ещё издалека заметили возле дома жену Охримчука. Женщина натягивала между двумя большими грушами веревку. «Собирается стирать», — отметил про себя Рыбаков.

— Добрый день, хозяйка.

— Добрый день.

— А где ваш муж?

— В город поехал, к какому-то приятелю.

— Тогда, может, вы нам адрес подскажете?

— Не знаю. Муж не говорил, а я не интересуюсь.

Вот какие, оказывается, отношения между этими супругами... Рыбаков молчал. Жена Охримчука, повернувшись к гостям спиной, как будто это не к ней они пришли, начала перебирать в большой миске грязное белье.

— Ты смотри, — выпрямилась она вдруг. — Нарядился где-то чертяка. Не мог сразу сказать.

— Позвольте, — попросил Рыбаков.

Нет, он не ошибся. На пиджаке бухгалтера были большие пятна крови. Объяснить, откуда они могли взяться на одежде мужа, женщина не смогла. Получается...

— Ничего ещё из этого не следует, — охладил воинственное настроение Коваля Рыбаков, когда они вернулись с пиджаком бухгалтера в правление. — Сначала отдадим пиджак на экспертизу, разыщем самого бухгалтера, вот тогда...

— Много даст вам экспертиза! Столько времени возится с каким-то отпечатком ладони, никак не доведут до конца. Пока получим результаты обработки — пять таких преступлений раскроем.

Рыбаков недовольно скривился. Он многое прощал своему помощнику за его энергию, умение быстро выполнять любую задачу, неподдельный пыл. Но те нотки самоуверенности, недоверия к товарищам, которые сейчас прозвучали в реплике Коваля, не понравились майору. Однако он сдержал резкий ответ, который чуть не сорвался у него с губ, и начал терпеливо доказывать, что спешка не ускорит дела, а только больше его запутает.

— Поручаю вам лично отвезти пиджак на экспертизу и вернуться с результатами анализа, — с несколько подчёркнутой официальностью наконец сказал он.

— Слушаюсь, — стал по струнке Коваль. Уже у двери обернулся. — Простите, я, кажется, погорячился...

Глаза у Рыбакова стали добрее. Молодец всё-таки, умеет признавать свои ошибки. А это иногда труднее, чем не совершать их.

Рыбаков и сам с большим интересом и нетерпением ждал обработки отпечатка. Однако на все его телефонные звонки Яровой отвечал одно и то же:

— Понимаете, очень слабый отпечаток. Просто не знаю, что и делать.

Между тем нужно было допросить и самого сторожа. Врачи уверяли, что состояние пострадавшего удовлетворительное и небольшая беседа не повредит его здоровью.

Рассказ деда принёс новую неожиданность. Он уверял, что кассу ограбили не один человек, а двое, и были они в противогазах. Не жалея красок, расписывался старик, как он, услышав шуршание в бухгалтерии, бросился туда. У двери ему встретился первый преступник. Не долго думая, он оттолкнул грабителя и заскочил в комнату. У сейфа увидел вторую фигуру. Хотел скрутить руки вору, но тот выхватил из-за пояса топор и ударил отважного деда по голове. Особенно старался доказать сторож, что он не спал.

— Да, — только и сказал Рыбаков, выслушав его рассказ.

Что-то не верилось, чтобы этот невзрачный старик так легко разбросал во все стороны преступников. Но показания есть показания, и пока сотрудник милиции не убедится, что они ложные, он вынужден их учитывать.

Итак, преступники были в противогазах. Рыбаков попытался установить, у кого здесь могла быть такая необычная вещь. Проверил районный клуб ДОСААФ, средние школы, разговаривал со школьниками старших классов. Но это ничего не дало. Везде противогазы были на месте. Никуда, даже на короткое время, не исчезали. Рыбаков растерялся. А что, если он неправильно понял сторожа? Возможно, что-то не так записал, плохо провел допрос? Не может быть! С ним такого никогда не случалось. Но всё-таки?.. Не провести ли повторный допрос? Да. Ничего другого не остается.

Когда Рыбакова провели в палату, сторож спал. Рыбаков попросил сестру не будить больного и, подняв полы халата, сел на стул у кровати. Пахло хлоркой, йодоформом и ещё чем-то специфическим, больничным. Несмотря на открытые окна, в палате было душно. Рыбаков вынул из кармана платок, вытер потный лоб, шею. Большая зелёная муха влетела в окно и, покружившись по комнате, села на лицо спящего. Рыбаков махнул на неё платком — она улетела. Рыбаков поднялся со стула, подошел к окну.

— Здравствуйте, — сказал вдруг кто-то за спиной.

Он резко обернулся. Сторож смотрел на него.

—