Влюбленные Романовы - Анна Михайловна Пейчева

Пожалуй, Жанетта спасла Россию. Если бы неистовый Константин стал императором и получил ничем не ограниченную власть – кто знает, куда бы он завел страну?

Великая княжна Мария и ее «карманный» муж, вдруг оказавшийся сокровищем

Дочь императора Николая Первого была крайне избалованной барышней. Мария всегда получала то, что хотела – и ей было совершенно все равно, что думают о ней окружающие. Она выписала себе из-за границы живую игрушку – красивого и веселого мужа, герцога Максимилиана Лейхтенбергского. И бросила его, как только Макс ей наскучил. Великая княжна не ожидала, что на сторону Макса встанет ее собственный отец, который ранее позволял ей что угодно – но только не в этот раз. Николай Павлович был в восторге от талантов зятя и защищал его честь как мог.

Солнечное детство и бурная юность

Мария была старшей дочерью Николая Первого, в семье ее называли Мэри. Отец очень ждал рождения мальчика, и был изрядно разочарован, получив на руки принцессу. Но уже очень скоро оказалось, что у великой княжны характер посильнее, чем у ее брата Саши – будущего императора Александра Второго. С годами Мэри стала копией отца, она взяла его греческий профиль и поистине римскую властность.

Рассказывает великая княгиня Ольга Николаевна, сестра Марии: «Очень скорая в своих решениях и очень целеустремленная, она добивалась своего какой угодно ценой и рассыпала при этом такой фейерверк взглядов, улыбок и слов, что я просто терялась и даже утомлялась, только глядя на нее. Я чувствовала себя часто несвободной в ее обществе, ее непринужденность сковывала меня, ее поведение пугало: я не могла объяснить себе, что за ним таилось».

Девочкам давали много свободы и мало занимались их воспитанием. Мама вела беззаботную светскую жизнь, а Папа с радостью исполнял капризы своих принцесс. Николай Павлович, один из самых строгих царей в истории России, дома полностью преображался – устраивал дочерям всевозможные приятные сюрпризы и дарил им необычайно продуманные подарки. Например, как-то раз заказал дочерям браслеты из синей эмали со словом «счастье» в цветных камнях, которые отделялись друг от друга жемчужинами. «Такова жизнь, – сказал при этом Николай Павлович, – радость вперемешку со слезами».

Великая княжна выросла, похорошела и поняла, что играть чувствами молодых кавалеров – это очень даже весело. В мемуарах ее сестры Ольги Николаевны отчетливо проскальзывают нотки неодобрения: «Очень естественная, Мэри не выносила никакой позы и никакого насилия. Ее ярко выраженная своеобразность позволяла ей всюду пренебрегать этикетом, но делала она это с такой женской обаятельностью, что ей все прощалось. Переменчивая в своих чувствах, жесткая, но сейчас же могущая стать необыкновенно мягкой, безрассудно следуя порыву, она могла флиртовать до потери сознания и доставляла своим поведением часто страх и заботы Мама. Сама еще молодая, она радовалась успеху дочери, испытывая в то же время страх перед будущностью Мэри, которая объявила, что никогда не покинет Отечества. За кого же она выйдет замуж?»

По традиции, дочери и сестры русских царей укрепляли династию за рубежом, переезжая к своим знатным европейским мужьям. А потому казалось, что Мэри затеяла невозможное, неслыханное… Однако великая княжна не знала слова «нет». В один прекрасный день она встретила Макса и решила, что он великолепно подойдет на роль «карманного» мужа.

Герцог Макс – неожиданное сокровище семьи Романовых

Герцог Максимилиан Лейхтенбергский был внуком Наполеона, а точнее, сыном пасынка Бонапарта. Происхождение Макса считалось весьма средненьким по меркам середины XIX века. При дворе баварской королевы он сидел на табуретке, в то время как все остальные сидели в креслах, и должен был есть с серебра, тогда как все другие ели с золота. Любому честолюбивому юноше эта ситуация показалась бы унизительной. А Максу было смешно – он не придавал значения условностям.

С Марией он познакомился на больших кавалерийских маневрах в Петербурге, куда прибыл в составе военно-дипломатической миссии. Великая княжна отчаянно флиртовала с молодым кавалеристом и, конечно, вскружила ему голову. Но Макс никогда не задумывался о свадьбе с русской принцессой – ему просто нечего было ей предложить. Герцог был небогат, и все свои деньги тратил на живопись: писал картины сам и собирал мировые шедевры, в том числе Рафаэля, Ван Дейка, Веласкеса. Мюнхенская художественная галерея Макса пользовалась уважением в мире.

Как ни странно, именно этот факт сыграл решающую роль в судьбе двадцатилетнего герцога. Оказалось, что грозный император Николай Павлович питает слабость к художникам. Царь обожал искусство во всех его проявлениях. А потому государь неожиданно благосклонно отнесся к заявлению Марии о том, что она хочет выйти замуж за никому не известного Макса, о котором говорили, что «он похож скорее на хорошего подпоручика, чем на герцога». Великая княжна отправила отца в Германию – устраивать ее семейную жизнь. Николай Павлович сам предложил Максу руку своей дочери. Конечно, говорил он об этом не с самим Максом, а с его матерью, но ситуация все же довольно оригинальная.

Император поставил условие: жених должен переехать в Петербург, поступить в русскую армию, крестить и воспитывать будущих детей в православной вере. Юноша очень удивился, что вдруг стал женихом, но согласился. Великая княгиня Ольга Николаевна восклицает: «Бедный Макс! Он отдал сердце и душу совершенно чистосердечно, безо всякой мысли о том, что за заботы может вызвать этот его шаг. Он был красивым мальчиком, хорошим танцором и любезным кавалером, живой и веселый».

Мемуаристы рассказывают о подготовке к свадьбе Марии и Макса: «Приданое Мэри было выставлено в трех залах Зимнего дворца: целые батареи фарфора, стекла, серебра, столовое белье, словом, все, что нужно для стола, в одном зале; в другом – серебряные и золотые принадлежности туалета, белье, шубы, кружева, платья, и в третьем зале – русские костюмы, в количестве двенадцати, и между ними – подвенечное платье, воскресный туалет, так же как и парадные платья со всеми к ним полагающимися драгоценностями, которые были выставлены в стеклянных шкафах: ожерелья из сапфиров и изумрудов, драгоценности из бирюзы и рубинов. От Макса она получила шесть рядов самого отборного жемчуга. Кроме этого приданого, Мэри получила от Папа дворец и прелестную усадьбу Сергиевское».

Свадьба получилась жаркой во всех смыслах. В церкви было плюс тридцать, но гости чувствовали себя неловко не из-за духоты. Вот как описывает венчание путешественник Астольф де Кюстин: «Во время всей службы герцог, видимо, испытывал лишь одно желание – остаться скорее наедине со