Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом - Джордан Питерсон

так во имя «угнетенных», хотя на самом деле облик блюстителя морали лишь призван скрыть их притязания на статус и на привилегии, которых они недостойны. Тиран все время лжет, пытаясь обесценить все, что по праву должно считаться первым, – и он не может иначе, поскольку тогда он рискует утратить власть. Из-за его упрямой лжи и люди, и все государство теряют способность судить и различать – и в конце концов плодотворное и благое начинают называть обманом и ростовщичеством; успех уравнивают с воровством; и ничто не мешает психопатам кричать об угнетении со стороны достойных и выдвигать свои хищнические и паразитические претензии. Деспоты служат только себе и преследуют лишь свои цели – но и сами становятся уязвимыми для паразитов. Нескончаемое нашествие приводит к тому, что неправедными автократами все сильнее овладевает паранойя, – и это правильно. Почему? Потому что те, кто готов вступать в конфликт в таком «перевернутом мире», размножаются, подобно паразитам, пока ничто не сможет их сдержать, и их неистовое безумие уничтожает любое приличие, любую истину.

Бедствия становятся все страшнее, однако фараон упрямо не желает меняться. Эта косность характерна для тоталитаризма, где царит уверенность, что все нужное уже известно. Ею грешат убежденные идеологи, самодовольно превращающие учения, созданные людьми, в непогрешимые догмы (Мф 15:8–9; Мк 7:6–9). Тиран противится исправлению ровно настолько, насколько велика его надменность, – поэтому люди или общества, ближе всех подошедшие к погибели, должны претерпеть самые страшные мучения, прежде чем откажутся от ложных кумиров, отрекутся от гордыни и преклонят колени, признав неодолимые препятствия, которые возводит перед ними сама реальность.

Затем исчезает скот. Отчасти это намек на разрушение не только настоящего, но и будущего, поскольку животные – при правильном обращении – способны питать нас сколь угодно долго. После гибели скота приходит болезнь – эпидемия нарывов. Она мучительна, отвратительна, постыдна; в ней воплощена самая жестокая месть, возможная в природе и социуме. Истощив свои силы, маги фараона вдруг понимают, что больше не могут повторить действия Моисея. В этот момент магия ложного государства перестает действовать, и фундамент идет трещинами, а кроме того, совершается переход: язвы – символы краха земной или материальной сферы – сменяются восстанием небес (пепел и пыль, заполнив воздух, вызывают на коже нарывы; затем, в раскатах грома и сверкании молний, обрушивается огненный град; затем является хищная крылатая саранча, пожрав всю зелень; а после воцаряется тьма, означающая исчезновение самого солнца, истинного небесного царя).

Первой протестует земля, затем небеса – и везде наступает власть хаоса. Фараон поневоле поддается: «Фараон призвал Моисея [и Аарона] и сказал: пойдите, совершите служение Господу [Богу вашему], пусть только останется мелкий и крупный скот ваш, а дети ваши пусть идут с вами» (Исх 10:24). Моисей, уже достаточно раздраженный, в нетерпении отказывается и говорит, что даже скот должен участвовать в божественной жертве в пустыне. Божественная благодать распространяется даже на зверей полевых – здесь видно указание на верное возделывание и хранение райского сада и на выстраивание правильной иерархии в естественном порядке. Фараон отклоняет требование и грозит предать Моисея смерти, если тот когда-либо снова посмеет показаться при дворе.

Осталась последняя и самая страшная казнь. Бог велит Моисею попросить у египтян их сокровища, а затем говорит, что предаст смерти всех первенцев земли Египетской – не милуя ни скота, ни дом фараона. Измученные египтяне только счастливы исполнить первую просьбу. Кроме того, Бог повелевает евреям нанести на дверные проемы, перекладины и косяки своих домов кровь ягненка, чтобы ангел смерти прошел мимо и оставил детей, живущих там, нетронутыми. Бог одновременно сообщает Моисею, что месяц, в который принесена пасхальная жертва, следует считать первым месяцем года. Как это понимать? Есть необходимая и тесная связь между окончанием одного события, времени или эпохи и началом чего-то другого – в данном случае исхода порабощенных израильтян к их окончательной свободе. Именно поэтому израильтяне жарят и съедают жертвенного ягненка (вместе с горькими травами), одетые в поход. Они едят пресный хлеб, потому что нет времени, чтобы взошло тесто. Они препоясаны, обуты, с посохами в руках – они очень спешат. С рассветом всегда приходит время действовать. Они готовятся ответить на призыв – гораздо позже это требование отразится в предупреждении Христа о том, что он придет, как вор ночью:

Итак, бодрствуйте, потому что не знаете, в который час Господь ваш приидет.

Но это вы знаете, что, если бы ведал хозяин дома, в какую стражу придет вор, то бодрствовал бы и не дал бы подкопать дома своего.

Потому и вы будьте готовы, ибо в который час не думаете, приидет Сын Человеческий.

Мф 24:42–44

Когда призывает совесть – пора идти, и все остальное не имеет значения. Мудрые живут так, что всегда к этому готовы (Мф 25:1–13).

Настоящее уже истреблено девятью предыдущими казнями. Смерть первенцев для египтян – это уничтожение будущего или, по крайней мере, лучшего будущего. Настоящий тиран не уйдет, не погубив все, что есть, и все, что еще будет. Оберегающая жертва, действие которой длится вечно – кровь агнца – это готовность отдать все во имя победы над деспотом. Именно ее отвергают те, кто притязает на власть, – и тем самым они совершают ошибку. Здоровые отношения – такие, на которых, скажем, строится прочный брак, – это следствие множества малых жертв, которые приносят супруги, отказавшись от своих ограниченных прихотей и желаний ради высшего и более всеохватного блага пары и семьи. Каждая малая жертва поддерживает отношения, проникнутые честным общением, важным для обоих. Такое общение неизменно требует по крайней мере «малой смерти» прежнего обязательства или убеждения, каким бы невинным (или виновным) оно ни было. Честное общение всегда начинается со смирения («Мне есть чему поучиться»), желания стремиться к высшей цели («Я сердцем и душой предан этому браку») и, что самое важное, готовности от чего-то отказаться («Я готов пожертвовать всем, что может помешать развитию отношений»).

Вот вечные вопросы, встающие перед парой, желающей, чтобы их союз был постоянен: что бы вы предпочли – установить плодотворный и щедрый мир или доказать свою правоту? Иными словами, отказались бы вы от радостей победы, чтобы освободить жену или мужа от бремени поражения? Это особенно важный вопрос, достойный внимания, ведь в браке, вероятно, возникнет много споров. Если вы всегда побеждаете, что тогда остается человеку, с которым вы делите домашний очаг? Что лично вы готовы предложить для укрепления брака или семьи? За этим может таиться другой вопрос: может ли улучшиться ваше положение, учитывая все обстоятельства, даже