Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

– полет на двух кораблях Валерия Быковского и Валентины Терешковой – следующая ступень. Увеличена длительность полета: Быковский пробыл в космосе 119 часов 6 минут. Проверена переносимость космического одиночества.

– Прав был наш великий Циолковский, – говорил Королев космонавтам, – называя Землю колыбелью разума, прав и в том, что нельзя вечно оставаться в колыбели. Раньше других Циолковский понял, что энергетические возможности Земли, ее природные ресурсы не бесконечны. Человечество не имеет права не думать о завтрашнем дне, о будущем планеты. Нет, пока не о переселении землян с родной планеты идет речь, а о том, чтобы «ездить в лес по дрова», пользоваться солнечной энергией и ресурсами близлежащих небесных тел. А если где-то окажутся подходящие условия для жизни, грешно будет пройти мимо…

Эти слова Королева приводит в своей книге Романов. Впервые прибывший на космодром как аккредитованный корреспондент ТАСС, он был потрясен почти так же, как в 1910 году в Нежине маленький мальчик Сережа Королев: громадная сверкающая ракета, плывущая к стартовому комплексу на специальной платформе, за ней медленно ступающий Королев, члены Государственной комиссии, идущие молча, держа шляпы в руках, и сам взлет корабля – все казалось фантастикой!

* * *

Поговаривали, что Сергей Павлович не сильно расположен к идее отправить в космос женщину.

После награждения С.П. Королева 2-й Золотой Звездой Героя Социалистического Труда. Королев С.П. в первом (нижнем) ряду, 6-й слева. Среди награжденных – Брежнев Л.И., Георгадзе М.П., Устинов Д.Ф. и др. 24 июня 1961 года

[Музей космонавтики]

– Пусть рожают детей, тренировки и полеты – дело мужское! Каманин мутит воду!

Возможно, в эти минуты в нем просыпался предок-казак, считавший, что место женщины дома, у плиты и огорода. В пределах семьи власть казачки была признанной и полной, а о полковых и военных делах жена казака знала только по рассказам мужа. Сергей Павлович в бытовых вопросах тоже слушал во всем Нину Ивановну.

А вот Хрущеву мысль отправить в космос женщину понравилась. Это же снова впервые в мире! И весомый аргумент в пользу идеологии социализма.

– Восславим советскую женщину! – кричал по телефону Королеву.

Активно поддержал идею отправить в космос женщину и Глушко.

– Женщина в космосе – красиво и прогрессивно, – сказал Устинову.

В конце концов Королев сдался, подумав: в повести Циолковского «Вне земли» орбиты заселены людьми всех возрастов: там и женщины, и старики, и дети. Значит, нужно пробовать.

Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Героев Социалистического Труда Глушко В.П., Келдыша М.В., Королева С.П., Кузнецова В.И., Пилюгина Н.А., Устинова Д.Ф. и Янгеля М.К. второй медалью «Серп и Молот». 17 июня 1961 года

[РГАНИ. Ф. 3. Оп. 14. Д. 484. Л. 21–22]

Вскоре на совещании Технической комиссии обсуждался вопрос о командирах кораблей «Восток-5» и «Восток-6». Председателем Техкомиссии стал Георгий Александрович Тюлин, когда-то студентом приходивший к Королеву в РНИИ, встретившийся с ним в Германии и последующие годы относившийся к Королеву очень хорошо, несмотря на сложный характер Главного.

Сергей Павлович устало снял очки (ему прописали очки +1,5) и, обращаясь к комиссии, сказал спокойно и негромко: предлагаю для полета на «Востоке-5» кандидатуру Валерия Федоровича Быковского – дублера космонавта Николаева. А командира «Востока-6» выбирать вам. Все женщины, тренирующиеся в Центре подготовки космонавтов, кандидатуры достойные, все умницы и красавицы.

Члены Техкомиссии одобрительно закивали.

– Слово за вами, – повторил Королев.

После споров выбор пал на Валентину Терешкову. Хрущеву и Королеву Валентина тоже нравилась: сильна в ней советская закваска, говорит хорошо, обаятельна и собой недурна. Ей предстояло выдержать не только полет, но и мировую славу.

Сейчас иногда пишут, что ни Терешкова, ни другие космонавты не заслуживали гигантской славы, свалившейся на них. Голованов, кстати, тоже считал, что «триумф молодых летчиков не соответствует их личным вкладам в космонавтику, а точнее, – несоизмерим с вкладом ее подлинных творцов». Ему было обидно за Королева, в замалчивании его имени «была некая высшая несправедливость».

Это и так, и не так. Будь имя Королева открытым, его, конечно бы, знали и уважали как Главного конструктора, но известность его вряд ли бы выросла со временем до гигантских размеров, почти затмив успехи первых космонавтов. Слухи, загадочность, тайна вокруг него усиливали интерес к его личности многократно. Несомненно, он это понимал. Голованов был уверен, что замалчивание уязвляло Сергея Павловича. Возможно, какие-то сожаления у Королева мелькали, когда он в очередной раз узнавал, что за рубежом наши ученые, не имеющие прямого отношения к космосу, выступают от лица советской космонавтики, но – сожаления секундные. Работая всю жизнь на оборону под грифом особой секретности, Сергей Павлович получал от этого грифа даже (замеченное и Головановым) определенное удовольствие. Еще будучи инженером РНИИ-НИИ-3, ненароком подчеркивал дома, в семье, секретность своей работы, а значит, ее государственное значение.

Когда Ярослав Кириллович спросил однажды, можно ли ему приехать в Останкино, Сергей Павлович отказал, сославшись на то, что на него было покушение, разбирался КГБ, мол, пока визиты домой делать не стоит. Нина Ивановна уже после смерти мужа объяснила суть инцидента: мальчишки разбили окно, выстрелив из рогатки. И с нежностью назвала Сергея Павловича третьим Стругацким. Не стала обижать биографа предположением, что Королев мог просто отклонить его просьбу в своеобразной форме, которая явно понравилась бы любому журналисту, нацеленному на острые факты. Но есть и второй вариант объяснения отказа: Сергей Павлович мог посчитать, что сотрудники госслужбы скрыли от него, что покушение действительно было. С 1938 года он никогда не ощущал полной безопасности, и быть «закрытым Главным конструктором», вполне вероятно, для него оказалось предпочтительнее. Спокойнее чувствовал себя и в командировках, а ездить приходилось все чаще: Тюратам, Симферополь, Феодосия, Куйбышев (Самара), Красноярск, Омск, Новосибирск – решением коллектива летного отряда ОКБ-1 Сергей Павлович был награжден значком «За налет 1 000 000 км» – созданная им большая система ветвилась и ширилась.

Герман Титов и Андриян Николаев в автобусе, по дороге на стартовую площадку. 6 августа 1961 года

[Музей космонавтики]

В командировках он очень скучал по жене. Их союз, несмотря на мелкие размолвки и ссоры, был союзом двух любящих сердец. Они стали с годами единым целым, порой и называли друг друга одним и тем же ласковым именем:

Нина Ивановна – Сергею Павловичу:

«Котя мой родной!»

Сергей Павлович – Нине Ивановне:

«Котя мой родной!»