Иван Тургенев. Жизнь и любовь - Полина Ребенина

Чужой город, туман, холодная квартира, болезни, эмигрантская жизнь… Полина дает уроки, выступает кое-где публично. За уроки по-прежнему берет дорого – 100 франков в час, но на жизнь большой семьи этого не хватает. Поэтому в феврале 1871 года Тургенева снова посылают в Россию, чтобы срочно раздобыть деньги. В Спасском он спешно продает часть лутовиновских земель и имений и едет обратно. За полчаса до отъезда из Петербурга он получает письмо от дочери, пересланное ему другом Анненковым. Она в отчаянном положении и, по-видимому, никак не могла связаться с отцом, поэтому вынуждена была отправить письмо через его друга. Тургенев извещает об этом письме доверенное лицо – Маслова: «Пишу тебе со станции варшавской дороги, за полчаса до отъезда. Анненков прислал мне письмо моей дочери, которое все состоит из одного вопля; если она в скорости не будет иметь 40 000 франков, то она с мужем погибла. И потому я прошу тебя – не дорожиться имением, в случае нужды, уступить 2–3 тысячи рублей, лишь бы поскорее получить деньги». Еще ранее собирался Тургенев продать это имение ради обеспечения семейства Виардо, но теперь нужно было сделать это срочно, ведь деньги нужны и дочери с двумя внуками писателя. Удивляет то, что менее года назад, в июне 1870 года, Тургенев купил акции на имя вполне обеспеченной и благополучной «милой Клавдии Виардо», а в это время его дочь с семьей находилась на краю гибели.

Странно и то, что родная дочь вынуждена разыскивать отца, с которым, по-видимому, у нее прервался непосредственный контакт. И не то чтобы ссора или размолвка, нет, просто ни она, ни ее жизнь в это время Тургеневу были особо не интересны. Тут приходится согласиться с некоторыми биографами писателя в том, что на первом месте у Тургенева стояли Полина Виардо и ее семейство, а все остальное он по своей воле или же под влиянием любимой женщины отодвигал от себя в сторону, забывал, пренебрегал. Потому и умирающего Белинского не проводил, и к Герцену на похороны не приехал. А преданность и услужливость по отношению к Полине Виардо и ее семейству была безграничной и с годами ничуть не уменьшалась.

Между тем Полина Виардо срочно призывает своего верного обожателя обратно. Полина Виардо – Тургеневу, Лондон, 29 марта 1871 года: «Дорогой друг, спешите возвратиться! Не оставайтесь ни часа дольше, чем будет совершенно необходимо. Умоляю вас, если у вас есть хоть малейшее чувство к нам! Не надо ехать через Петербург…» По-видимому, срочно нужны его деньги, ведь недвижимость в Бадене еще не продана и материально эмигрантам приходится туго. Тургенев сразу же выезжает и вскоре прибывает в Лондон.

* * *

Война на территории Франции еще продолжалась, в провинции формировались армии. Однако Париж был осажден и взят, торжество немцев полное. Франция впала в отчаяние. Тяжкие чувства поражения искали еще выходов, более кровавых. Парижская коммуна продолжила тот же 1848 год, который пришлось Тургеневу некогда пережить. Париж снова бунтовал, бушевал. Теперь Тьеру и версальцам приходилось усмирять с высот Сент-Клу обезумевший город, на что злорадно взирали немцы-победители. До Тургенева в Лондон, как и до Флобера в Руан, доносились лишь отголоски этой новой войны. Впечатление от нее, даже издали, было ужасное. Тургеневу казалось, что Франция окончательно погибла и остается от нее лишь «мокрое пятно». Однако ни Франция, ни Париж не пропали. Тьер пролил море крови, чуть не все рабочее население города погибло, но Париж уцелел, хоть и пострадал в бомбардировках и боях. Вновь мещанско-буржуазный порядок вошел в свои берега. Кровь быстро отмывается. Убитых забывают, дома отстраиваются, мостовые чинят. Мир заключен. Начинают – без особых затруднений – платить контрибуцию. Скоро страна, против всяких ожиданий, зацветет вновь.

Между тем 2 апреля 1871 года Тургенев посылает письмо приятелю Борисову из Лондона, через неделю после возвращения из России, и это письмо во многом поясняет положение писателя: «Ровно неделю тому назад прибыл я сюда, дорогой Иван Петрович, и на другой же день занемог, слег в постель – да вот только сегодня в первый раз вышел из комнаты. Я схватил где-то простуду – присоединились старые подагрические припадки, пузырь туда же расклеился – ну вот я и свихнулся. Напишите мне словечка два – уж как я буду рад. Сам я слег, а Виардо на несколько дней уехали погостить к друзьям на берег моря. Таким образом я очутился вдруг почти один в этом страшеннейшем городе. Но мне не было дурно, я отдохнул. Только ночи были скверны. Ну да это все ничего». Такое отчаянное одиночество и заброшенность сквозят в строках этого письма, что даже больно. У Тургенева сильнейшие припадки, и он совсем один, а Виардо его бросили, как ненужную тряпицу, и укатили отдыхать на море. Ведь деньги он им уже привез, продав один из своих лесочков или имений. И страшно одинокий Тургенев теперь рад хотя бы нескольким словам от своего далекого русского приятеля. И в том же письме: «А последнее пребывание в России и в Москве мне пришлось по вкусу. Все, что ни говори, – почва, родная земля, родной воздух…» Но родина теперь далеко от беспомощного больного писателя, она существует только в воспоминаниях.

Подобное письмо посылает Тургенев из Лондона Милютиной: «Я еще до сих не имею ни малейшего понятия о том, что со мною будет и куда я денусь после июля месяца. Буду жить пока со дня на день и попытаюсь работать – хотя и тут еще пока ничего не предвижу. Что я к самому себе охладел – это плохо. Все равно – буду ли я писать, нет ли свою обедню я отзвонил, – и давненько ее отзвонил». Ей же: «Мое «я» меня самого перестало интересовать, могу ли я интересоваться тем, что об этом «я» говорят и думают другие? Это, однако, не мешает мне быть благодарным всем тем, которым угодно чувствовать ко мне расположение». В следующем письме: «Когда я говорю, что охладел к своему делу, – я, поверьте, просто сознаю факт. Я готов допустить, что талант, отпущенный мне природой, не умалился, но мне нечего с ним делать. Голос остался, да нет песен. Следовательно, лучше замолчать. А петь нечего, потому что я живу вне России, а не жить вне России, я по обстоятельствам всесильным – не могу. Следовательно, заключение выведите сами».

Семейство Виардо наконец возвращается, и отдохнувшая Полина тут же посылает Тургенева вместе с мужем в Баден, чтобы распродать все